Штурмовая пехота
Шрифт:
Но вопрос с расселением новичков пришлось отложить, поскольку сначала наш взвод погнали на завтрак, потом в оружейку, а затем на склад. Встретил нас там Левон, толстое материально ответственное лицо, ведавшее в части всеми ценностями — этого типа не убрали даже по результатам скандала, который должен был непременно разразиться после того, как в одном из его помещений обнаружился нелегальный бордель.
То ли руки не дошли в суете, то ли сего достойного мужа крышевал кто-то из старших офицеров, может командир батальона, может кто выше
— Приперлись, туда-сюда, а то этого, — на нашего комвзвода Левон посмотрел как на пустое место, хотя был ниже званием. — Давай бумаги сюда, в дупу, и посмотрим, что ты за. Красивые какие нашлись, ишь…
Шредингер и прибывшие с ним бойцы на завсклада произвели откровенно хреновое впечатление, а уж расставаться с материальными ценностями не любит ни одно ответственное за них лицо.
— Чтоб его, совсем с ума сошли, и что у меня останется тогда? — ворчал Левон, ставя закорючки на одном листе за другим, и широкая физиономия его багровела все сильнее. — Завоза давно не было, последние запасы выгребаю.
При этом в закутках у него наверняка хранилось всякого добра на пару дивизий.
Новичкам достались рюкзаки с комплектом для выживания в пустыне — накидка, термос, лопатка, чтобы выкапываться из песка. Всем выдали новые броники, куда лучше обычных,которыми снабжали наш охранный батальон раньше — легкие, с кучей застежек, чтобы подгонять по фигуре.
Я поискал на своем бирку фирмы, изготовившей это чудо военной техники, но не нашел.
— Я такого не носил, — признал Ингвар, намерив обновку. — И как удобно!
Да, броник легко садился и на огромного Васю, и на не особенно крупного Сыча. Движений он не стеснял совершенно, в нем можно было бегать, ползать и наверняка танцевать.
Шлемы тоже получили новые, обтянутые тканью от солнца, так устроенные, чтобы не мешали двигаться и слышать. Вдобавок каждому досталась рация, на вид игрушечная, очень маленькая, как раз в карман разгрузки.
— Наверняка не умеете такой пользоваться, сопляки, — сказал Шредингер, подходя к нам. — Сейчас научу…
Выяснилось, что у офицеров такая же, но более продвинутая, позволяющая контролировать связь во всем подразделении. Нашу же мы могли только наглухо выключать, чтобы экономить заряд — которого хватало, по словам комвзвода, на пару недель активного пользования — да выходить на связь с командирами, не используя позывные, поскольку имя говорящего определялось у слушающего автоматически, хотя я не понял, каким образом.
И вновь я не нашел на корпусе никакого опознавательного знака — ни «Сони», ни «Ростех», ни «Хуавей».
Шредингер же убедился, что мы освоили простейшие операции с двумя кнопками, и отпустив пару издевательских комментариев, пошел вдоль ряда бойцов, которые пытались разобраться с накидками.
— Сухие пайки, — заявил Левон, подвозя к дверям склада тележку, загруженную уже знакомыми нам коробками. — По одному на рыло. Берите, туда-сюда, хотя зачем, не понимаю. Мужики, вы же тут не первый день?
Последнюю фразу он произнес вполголоса, и смотрел при этом на нас.
— Не первый, видит Аллах, — согласился Хамид, поглаживая себя по обритой наголо макушке.
Первое солнце шпарило из зенита, второе поднималось над горизонтом, в «Инферно» царил обычный адский день. Мы, наученные опытом, не спешили закрывать головы шлемами, хотя «настоящие солдаты» водрузили их на себя, и теперь радостно потели.
— Так будьте осторожны, — продолжил Левон так же тихо. — Такое дело не раз видел. Туда-сюда, нагонят таких с понтами, а затем их обычным парням приходится вытаскивать из задницы.
— Тут видел, на полигоне? — спросил Ингвар.
— Я в ЧВК этой уже двадцать лет, и семь провел с автоматом в руках, — сообщил Левон. — Потом надоело… Двенадцать штурмов, пять осад, четырнадцать специальных операций, три «Мерцающие звезды», одна «Призрачная», и это не говоря о всякой мелочи.
Мы не знали, о чем говорил завсклада, но гордость у него в голосе звучала искренняя. Да, он был толстым и одышливым, но двигался легко и уверенно, и под взглядом темных глаз легко верилось, что Левон только изображает алчного и продажного тыловика, играет для собственного удовольствия.
И легко было представить его на пятнадцать лет моложе, на тридцать килограмм легче, в бронике и с калашом.
— Такого могу рассказать, что закачаетесь, — пообещал Левон.
— А ну не болтать! — заорал Шредингер, зорким оком узревший непорядок. — Гранаты! Амуницию! Давайте быстрее! Сопли подбери! Время поджимает!
В честь чего? Что нас ждет? Нам и правда обещали два дня отдыха!
Завсклада нахмурился и утопал прочь, а пока он бродил между стеллажей, мы смотрели, что творится в расположенной через дорогу от складов транспортной зоне. Донесся короткий гудок, сверху, из пустоты упал пучок алого света, и в нем возник хорошо знакомый мне силуэт — зенитный комплекс’Панцирь', предназначенный для защиты от всякой низколетящей дряни.
Ага, начальство озаботилось тем, чтобы прикрыть нас с воздуха, а то сверху иногда падает не пойми чего.
Мы набили рюкзаки и разгрузки магазинами и гранатами, после чего Шредингер велел нам построиться и нацепить каски. Прошло минут пять бессмысленного стояния навытяжку на солнцепеке, когда от штабного корпуса вывернула машина, обычный для нашей части пикап в пустынном камуфляже.
Рядом с водителем сидел некто краснорожий и весьма упитанный.
— Этого только не хватало, — прошептал уголком рта стоявший рядом со мной Эрик.
— Бойцы! — заорал комбат, едва машина остановилась, и попытался из нее выбраться, но едва не упал и решил остаться внутри. — Вам, храбрецам, выпала с-с-суровая задача — отправиться в неведомое! С вами пойдут те, кто уже был там! Они помогут вам в-вернуться!
Збржчак немного запинался, и судя по этому, он вмазал сто грамм с утра пораньше, ну а херню он был готов нести в любом состоянии и в любое время.
Из речи длиной в пять минут я так и не понял, что нас ждет, но после того, как командир батальона уехал, нас бегом погнали через стрельбище к внутреннему забору, отделявшему часть от полигона. Там обнаружился БРЭМ и рядом с ним с дюжина техников, возившихся с некой штукой вроде древнего кинопроектора на высоких ножках.