Штурмовой отряд. Битва за Берлин
Шрифт:
– Прошу вас убрать свет. Я взят в плен? Меня зовут…
– Я прекрасно знаю, как вас зовут, – по-немецки ответил спецназовец. – Вы арестованы и будете отправлены…
Из спальни Геббельса донесся узнаваемый хлопок приглушенного «пэбээсом» выстрела, и Новицкий прикрикнул на дернувшегося гитлеровца, нацеливая ствол «Витязя» ему в грудь.
– Не дергайся, ну!
Появившийся в дверях спустя несколько секунд Коробов коротко прокомментировал вопросительный взгляд товарища:
– Детей отравить хотела, сучка, еле успел.
– Так вы русские?! – изменился в лице почетный обергруппенфюрер, разобрав, на каком языке они
– Фиг тебе, а не американцы, – весело ответил спецназовец, ощущая, как спадает чудовищное нервное напряжение последних минут. – Или хочешь присоединиться к своим товарищам? В принципе у нас нет прямого приказа брать тебя в плен, так что…
– Нет, нет, вы не так поняли, – торопливо забормотал Борман. – Мне будет гарантирована жизнь?
– С нашей стороны вам будет гарантирована безопасная доставка в столицу Советского Союза и справедливый суд. А уж там, как выйдет. Но пока точно поживешь.
– Я согласен. Что мне нужно делать?
Спецназовец ухмыльнулся:
– Ну, сначала пистолетик вон из кобуры вытащи…те да на стол положите. И стойте, где стоите.
– Фюрер мертв? – неожиданно спросил тот, сверкнув глазами. Судя по всему, ответ на этот вопрос волновал его не меньше собственной дальнейшей судьбы.
– Мне откуда знать, по нему вторая группа работает. Третий, вызывай Нулевого, пусть решает, кого паковать, транспортный контейнер-то у нас один.
Приняв доклад, подполковник раздумывал всего пару секунд:
– Бормана в мешок, он ценнее, глядишь, и золото партии найдется. А Ёсик пусть ножками побегает, ему будет полезно. Заканчивайте, у вас две минуты, мы уже у выхода к лестнице. Нужно уходить.
– Командир, так тут еще одно… что с детьми делать будем? Если тут оставить, как бы их свои не того, кому они теперь нужны…
На этот раз Трешников размышлял дольше…
Глава 16
Берлин, спецтуннель «Рейхсканцелярия – Зообункер – Тиргартен», апрель 1945 года
Заперев за собой массивную бронированную дверь, капитан Родченко заблокировал штурвал одним из валявшихся в тамбуре немецких «Штурмгеверов», идеально подошедшим для этой цели. Ломом было бы надежней, конечно, но и так сойдет, железяка крепкая, выдержит. Поколебавшись пару секунд, Василий заминировал вход двумя «Ф-1», подсунув одну под штурвал, другую – под блокирующий запорный механизм автомат. Убедившись, что гранаты не выпадут, даже если в дверь с той стороны начнут лупить чем-нибудь тяжелым, он осторожно выдернул чеки. Вот так-то лучше, теперь вскрывайте, фрицы, сколько душе угодно, а вскроете – получите сюрпризец в память о Степке…
Подсвечивая дорогу фонариком, Родченко оттащил погибшего товарища подальше в коридор и уложил тело под одной из стен, накрыв лицо каской:
– Прощай, братишка, извини, коль что не так. С собой мне тебя никак не забрать, сам понимаешь, и так запаздываю. Прощай.
Опустив на лицо «ночегляд», капитан включил, как учили, хитрый прибор и двинулся вдоль длинного коридора. Приноровиться к контрастному зеленоватому свету оказалось непросто, Василию никак не удавалось правильно оценить расстояние до предметов, и поначалу он пару раз спотыкался о валявшееся на полу оружие и трупы эсэсовцев. Конечно, проще воспользоваться доставшимся ему от погибшего Пятого фонарем,
Помня слова Трешникова о недостреленных фрицах, по дороге заглядывал в боковые помещения, держа наготове взведенный автомат, однако стрелять оказалось не в кого: стремительно проштурмовавшие бункер спецназовцы живых не оставили.
Добравшись до лестниц, Родченко прижался к стене, с опаской заглянув за угол, но погруженные в темноту и тишину лестничные марши были пустынны. На втором пролете он на самом пределе слышимости различил доносящиеся из глубины бункера голоса. Похоже, наши, кто там после штурма еще разговаривать-то может? «Не опоздал, стал быть…» – с огромным облегчением подумал капитан, с трудом представлявший, что делать, если он не успеет и спецназовцы уйдут, заблокировав дверь, через туннель, оставив его одного в этих подземельях. Не назад же возвращаться? Товарищ подполковник, правда, упоминал, что верхняя лестница ведет в сад канцелярии, но там, наверняка, полно гитлеровцев. И ведь не спросишь, мол, успеваю я, или…
В следующий миг капитан мысленно выругался: вот же идиот, твою мать, связь! Он же перед боем связь отключил, а обратно включить забыл! И Трешников наверняка думает, что они оба погибли! Ох, стыдоба-то какая, а еще боевой офицер, штурмовик!
Торопливо нащупав на уходящем под шлем проводке хитрую штуковину с переключателем, названия которой он не знал, Василий вышел в эфир, смущенным голосом вызывая подполковника:
– Один-один – Нулевому!
– Слушаю, Один-один, – голос Трешникова, к удивлению капитана, звучал вполне обычно. Похоже, пронесло, и отчитывать его никто не собирается. – Я вас обоих вызывал, почему не было связи? Доложи, как дела?
– Виноват, това… Нулевой, отключал на время боя, не хотел вас отвлекать, потом позабыл обратно включить.
– Короче.
– Виноват. Противника задержал, сколько требовалось, после отхода в бункер внутреннюю дверь заблокировал и заминировал гранатами. Сержант Аришин геройски погиб в бою.
– Принял. Ты далеко?
– Почти у входа.
– Поторопись, тут тебе внезапно еще одно спецзадание нарисовалось. Отбой связи.
– Отбой, – автоматически ответил Родченко, ускоряя шаг и едва не врезавшись в сорванную с петель бронированную дверь. Коротко выругавшись, он прошел, переступая через трупы гитлеровцев и натекшие на бетон зловещие темные лужи, через небольшой тамбур, оказавшись в длинном коридоре, в противоположном конце которого мелькали засвечивающие чуткий прибор световые пятна. Ну, наконец-то можно избавиться от надоевшего «ночегляда», порядком доставшего капитана за недолгое подземное путешествие, и зажечь нормальный фонарь! Интересно, что за спецзадание такое ему подполковник приготовил?
С интересом глядя по сторонам – все ж таки бункер самого Гитлера, кто б мог подумать, что ему выпадет возможность здесь побывать! – Родченко быстро преодолел оставшееся расстояние, остановившись возле столпившихся вокруг лежащих на полу непонятных конструкций спецназовцев. Штуковины метров двух длиной слегка напоминали высокие и какие-то угловатые спальные мешки с приделанными по бокам широкими транспортировочными лямками. А вот материал напоминал тот, из которого были изготовлены штурмовые костюмы гостей из будущего.