Шумерские ночи
Шрифт:
И вот наконец что-то произошло. В конце улицы показался человек — он шел медленно, раскачиваясь, словно приняв на грудь кувшин отменной сикеры. Окрестности оглашались пьяным завыванием:
— Шуме-э-э-эрская но-о-о-о-о-о-о-очь!..
А за пьяницей гнался другой человек — он бежал со всех ног, изрыгая брань и сжимая в кулаке… нож?!
Никогда еще не было такого, чтобы на глазах у урского лугаля один шумер убил другого шумера. Морита выпрямился во весь свой немалый рост, гаркнул во все горло и сиганул прямо со второго этажа. Следом отовсюду посыпались стражники — они навалились
— О, Гарим, а ты что тут делаешь?…
— Ты… ты за сикеру не заплатил… — выдавил убийца, наконец выпуская нож.
Самый обыкновенный нож с медным лезвием и деревянной рукоятью.
Морита долго отказывался верить, что схватил не того. Он лично обыскал пойманного с головы до ног, но не нашел ничего даже отдаленно похожего на зловещее обсидиановое лезвие. Только снизка монет, сморкательная тряпица, дешевый медный амулет на двойном шнуре и кисет с «дыханием Себека». В другое время Морита вытряс бы из ублюдка всю душу, дознаваясь, где тот взял дурман, но сегодня ему было не до того.
Оказалось, что пойманный им человек — Гарим, хозяин питейного дома, расположенного на соседней улице. Страже давно известен как мелкий скупщик краденого. Теперь вот, похоже, занялся и дурманными зельями. Но убийство… нет, Гарим в жизни никого не убивал. Своими руками, по крайней мере.
Конечно, он гнался за своим клиентом с ножом и громко кричал, что прикончит его, но исключительно в гневе. Гарим всегда выходил из себя, когда кто-то уходил не заплатив. Разумеется, он не стал бы убивать несчастного пьяницу — может быть, пнул бы его разок-другой, но тыкать ножом… что ты, лугаль, Гарим совсем не хочет быть утоплен, как убийца. Совсем не хочет.
Расстроенный Морита приказал все-таки оттащить Гарима в подземелье суда. Тот попытался возмутиться и был жестоко избит.
У всех сегодня было плохое настроение.
Наутро оно стало еще хуже. Оказалось, что, пока стража кричала и шумела на улице Красного Рва, совсем рядом, в переулке Нанны, было совершено еще одно убийство. Тихо, бесшумно, незаметно. Обезглавленный труп нашли, как только забрезжило солнце.
И тогда Морита снова пришел к Креолу. Урский лугаль выглядел так, словно до этого бешено колотился головой об стену, однако мага он поприветствовал спокойно. На столе уже лежала карта Ура, кое-где заляпанная масляными пятнами. Креол использовал ее в качестве скатерти.
— Ты был прав, — сразу перешел к делу Морита. — Убийства произошли там, где ты указал.
— Но вы не сумели их предотвратить, — с каким-то мрачным удовлетворением произнес Креол.
— Не сумели. Теперь пентаграмма нарисована полностью. Что это может означать, маг?
— Неприятности. Ты сказал, что убийства происходили по одному за ночь?
— Десять ночей — десять трупов.
— Значит, на одиннадцатую ночь ритуал будет завершен. Скорее всего.
Поводив пальцем по чертежу, маг остановил его в центре пентаграммы. Вооружившись линейкой и циркулем,
— Площадь Добрых Намерений, — постучал пальцем Креол. — Я бы на вашем месте искал там.
— Об этом я и сам подумал, — кивнул Морита. — Стражники уже расставлены — муха не пролетит. Но на сей раз мне понадобится и твоя помощь, маг. Разумеется, я прослежу, чтобы тебя вознаградили.
Креол погладил завитую бороду и неохотно кивнул. Ему и самому хотелось узнать, кто и зачем проводит этот кровавый ритуал.
Площадь Добрых Намерений располагалась за священной оградой. Здесь жили в основном купцы и зажиточные ремесленники — не настолько богатые, чтобы поселиться внутри священной ограды или в храмовом квартале, но все же и не бедняки. Небольшую по размерам площадь со всех сторон обступали жилые дома. В центре журчал фонтан.
Солнце клонилось к закату. Стража обыскала уже все дома, допросила всех жильцов, перевернула все вверх дном, но так и не отыскала ничего подозрительного. Креол и Шамшуддин отрешенно взирали на происходящее, изучая ауру домов, вслушиваясь в речи допрашиваемых. Пока что все они говорили правду — никто ничего не знал ни о каких убийствах. А времени оставалось все меньше.
Заскучав, Креол принялся ходить по площади кругами. Описав три с половиной круга, он замедлил шаг, рассматривая приземистое строение из обожженной глины. Рядом с беспокойством переминался упитанный хлеботорговец.
— Это твое? — спросил Креол, указывая на строение.
— Это мой склад, — с достоинством ответил торговец. — Я храню там зерно. Что-то не так, абгаль?
Креол продолжал рассматривать строение — от крыши до фундамента и обратно. Вроде бы вполне обычный склад — почти кубической формы, с парой крохотных окон, невзрачного вида. И тем не менее что-то в нем казалось странным… маг никак не мог прийти к определенному выводу.
— Что-то не так, абгаль? — повысил голос торговец. — С моим складом что-то не в порядке? Я купил его в позапрошлом году, и с ним всегда все было в порядке…
— В позапрошлом году?… — проявил слабый интерес Креол. — А что тут было раньше? Тоже склад?
— Нет, раньше это здание было заброшенным. Я купил его у городских властей.
— Заброшенным?… А что тут было до того, как оно стало заброшенным?
— Не знаю, абгаль. Я и сам переехал на эту площадь только три года назад. При мне здание уже было заброшенным.
Креол задал этот вопрос Морите. Лугаль не знал, но один из пожилых стражников припомнил, что тридцать с лихвой лет назад на месте этого склада был храм.
— Храм?! — резко напрягся Креол. — Какой храм, чей?!
— Этот ящик совсем не похож на храм, — с сомнением сказал Морита. — Где украшения, где статуи?
— Это был тайный храм, — степенно объяснил пожилой стражник. — Не нашим богам, чужим каким-то. Я был еще совсем юнцом, когда мы его накрыли. Помню, лугаль Псит-так целый месяц вызнавал, где эти бестии собираются.
— Так-так. Вот это уже действительно интересно, — оживился Креол. Его глаза загорелись, как у взявшей след ищейки. — Шамшуддин, мы идем внутрь!