Шумеры
Шрифт:
Он постанывал в женских волшебных руках и сгорал в горячих засасывающих губах, вжимая её в себя. Всё ещё удивляясь и не веря, что это произошло с ним. Он то нежно, то безумно любил её.
— Ты волшебница. У тебя было много мужчин? — пропел он, пытаясь поймать её ушко.
Она засмеялась. Ему показалось, что её смех отдался по всему лесу серебряным колокольчиком.
— Ты первый и я до сих пор девственница.
Ошарашенный, он молчал, а потом даже легко хохотнул.
— Я не верю, это что шутка такая?
Погладив под свитером его высоко вздымающуюся грудь, она обещала:
— Можем сходить к врачу.
В порыве изумления, он привстал на локти.
— Но тебе около тридцати и то, что ты сейчас делаешь…
Она, поймав его в объятия за шею, притянула к себе.
— Мне уже за тридцать. А всё остальное во мне дремало, а ты разбудил.
Её пальцы, забираясь под маску, скользили на его затылке, поглаживая короткий густой волос. Ей очень хотелось вот сейчас взять и скинуть эту ненавистную маску, но боясь испортить всё, она не решилась.
А он сделавшимся мягким бархатным голосом своим бормотал на её плече:
— Почему не вышла замуж и не завела семью, вроде ж симпатичная и не уродка, обиженная судьбой, например меня?
Люда вздохнула и, придвинувшись поближе к нему, сказала правду:
— Пыталась. Трагедия в день росписи. Авария и мой избранник мёртв.
Естественно, он удивился.
— Не думал, что бывает и так. Что ж не повторила попытку?
Она обвела пальчиком его свободные от маски губы.
— Тебя ждала. Знала, что появишься, просто не догадывалась, как и откуда.
Он не поверил посчитав это за отговорку или просто болтовню. Разворчался.
— Смешно ей. Скажи, психологическая драма дожала, сломавшись, поставила на себе крест, это больше будет похоже на правду. Сам такой. Или искусно врёшь всё.
Люда усердно замотала головой.
— Ты не прав. Я обиды на весь белый свет не держу. Просто так сложилась жизнь. И потом я уже много лет одна и к этому привыкла. Видимо это судьба, и я принимаю её с благодарностью.
Он вытаращил глаза. Они из прорезей маски глядели бильярдными шарами.
— Ничего глупее никогда не слышал.
Она убрала его руку и, маскируя своё чувство неуверенности под потягивание, села.
— Давай будем расходиться, а то брезжит рассвет и мне ещё надо привести себя в порядок, чтоб заявиться на работу не вызывая толков и пересудов. У нас в отделе небольшой, но внимательный коллектив. И потом, в нашей конторе не любят опоздавших. Особенно нервозно к этому относится новый генеральный директор. Говорят, гонористый и весьма самоуверенный малый. Мне б не хотелось с ним встречаться по такому банальному поводу, как опоздание. Ещё глупее проверять все прикиды коллектива относительно его особы на себе. Вахтёры внизу лютуют.
Он не отмолчался и включился в обсуждение так волнующей её темы. Выяснилось, что у них на одну и ту же тему разные выводы. Он со знанием дела говорил:
— С одной стороны чего обижаться-то. У каждого свои обязанности. Что может быть проще того, чтоб лечь на полчаса раньше. Потом встать на полчаса раньше. Выйти вовремя и никуда не опаздывать. Ан нет! Всё химичите, потом ищете виноватых…
Людмиле не понравилось это, и она насмешливо заявила:
— А ты никогда не опаздываешь?
— Нет. Видишь ли. Опоздания незаметно входят в привычку и только очень жёсткая дисциплина со строжайшим графиком на рабочем месте, немного дисциплинирует.
Она не стала спорить, бесполезно, таких, как говорят, могила исправит… Да и зачем ей…
— В тебе чувствуется бывший военный. Вот и наш, наверное, такой же до жути правильный.
Помолчали.
— Чем ты занимаешься? — перевёл он от скользкой темы разговор.
— Нефтепродуктами, — буркнула она.
— И где работаешь? — насторожился он.
— Иди, шепну на ушко, вдруг тут шпионы. — Смеялась она, пытаясь поцеловать его в насторожённые глаза. «Чудной. С чего завёлся?»
— И какой же это отдел? — потягиваясь, сел рядом с натягивающей на себя одежду женщиной он, услышав название концерна. Хотя это было сказано безразличным тоном, а всё же насторожило её.
— Только не говори, что ты там кого-то знаешь? — скосила насторожённо — лукавый глаза она на него.
До её ушей донеслось его хмыканье.
— Даже не слышал о такой конторе. Давай застегну? — зацепил он ей крючки на спине.
Она успокоилась до того, что начала его подгонять.
— Собирайся сам и в темпе. А то в маске тебе сложно будет вышагивать рядом.
— Обойдусь.
— А плед?
— На обратном пути заберу.
Они шли рядом, с переплетёнными пальчиками, крепко держа друг друга. Её раздирали догадки и страх за него, но ей понравилось, что он вот так шёл рядом. Большой, сильный до невероятности надёжный. И ей вдруг безумно захотелось, чтоб так было всегда. Люда споткнулась, и он взял её на руки. «Наверное, таким бывает счастье, и я хочу убогая, чтоб оно никогда не кончалось». Он, как и обещал, проводил до подъезда. Опустил у ступенек и она, бегом, перепрыгивая через две ступеньки, понеслась домой. Скорее к кухонному окну, которое, как раз выходит во двор. Рывком откинула штору и чуть не уронила в спешке горшок с цветком. «Вот кулёма!» Уж очень нетерпимо хотелось посмотреть на него без маски. Тайна заводила её, как и любую женщину. Он действительно шёл без неё, но она увидела в рассветной дымке только коротко остриженный затылок и сгорбленную широкую спину с глубоко запрятанными в карман спортивных брюк руками. «Мощный мужик, но сам тормозит открываться, боится огласки и насмешек. Придётся искать путь к нему мне. Надо решиться, как-нибудь на это и не откладывать поход в госпиталь в долгий ящик».
Постель разбирать и ложиться не стала, подумала: «Непременно просплю». Нажарила себе блинов и наелась до отвала. «Могу раз в полгода побаловать себя, тем более, по такому случаю». Потом занялась валявшейся с неделю после стирки глажкой. Тоже нужное дело. Покончив с этим. Помылась, причесалась и накрасилась. Как выяснилось, у тех «кто на взводе», на наведения красоты уходит куда меньше времени, чем обычно. На всё остальное тоже. Оказывается когда его навалом и торопиться некуда, оно не жмёт. Само собой отметила: «Как не крути, а за долгие одинокие годы с радостью привела себя в порядок». Каждодневный процесс превратился в тягарь. Впервые это делала со вкусом и удовольствием, а не потому, что так надо. Чувство лёгкости и полёта не проходило. Казалось, что за плечами крылья, которые непременно помогут взмыть вверх. «Неужели, я больше не одна?» — удивлялась она, собираясь с утра ожидать ночи.