Шумный двор
Шрифт:
— А что, это мысль…
Через пять минут Лешка постучал в квартиру № 38. Открыл сам Митя Чашкин.
— Здорово! — сказал Лешка. — Как жизнь?
— Помаленьку, — сдержанно ответил Митя.
— Я к тебе по делу. Будь другом, одолжи Киселева.
— Какого Киселева?
— Ну, алгебру. Не знаешь, что ли… Моя где-то пропала. Нюська, что ли, куда засунула. Нигде не найду… А Нина Ивановна так и сказала: «Не будешь летом заниматься — пеняй на себя!» Вот и придется теперь зубрить. Сам знаешь, какая она!
Митя учился с Лешкой в одной школе, и крутой нрав математички ему был прекрасно
— Сейчас поищу, — сказал он. Портфель его, лежавший на шкафу, уже успел изрядно запылиться. Митя сдунул пыль, достал учебник и подал Лешке.
— Благодарствую, — сказал тот и; спросил, будто бы между прочим: — Чего на площадку не выходишь? У нас весело.
— Да так… дела, — замялся Митя.
— Развлекаешься, наверно? Загорать ходишь на реку, в кино. А нам вот некогда. Всего три раза купаться ходили. Строим. Правда, позавчера я тоже развлекался. Умора!.. Один парень из нашего класса пригласил к себе. У его старшего брата именины были. Пришел, а они в ресторан собираются: там решили справлять. Ну, и я с ними. Первый раз в жизни в ресторан попал. Потеха. Один дяденька напился, песни стал петь. Пошел плясать да как растянется на полу! А какая-то девушка — она еще с нашим парнем из семнадцатой квартиры танцевала, — как закричит! Думала, что дядька убился…
— Это ты о каком парне говоришь? — заинтересовался Митя.
— Ну, из семнадцатой квартиры. Виктор. Черный такой, высокий… Ох, и насмеялись мы…
Митя перебил его, спросил с недоверием:
— Так ты говоришь, Виктор в ресторане был? Позавчера?
Лешка здорово ему ответил:
— Если я рюмку портвейна выпил, так, думаешь, уже опьянел и не мог парня с нашего двора узнать?.. А чего ты о нем опрашиваешь?
— Да ничего. Так. — Митя равнодушно зевнул. — А учебник можешь насовсем взять. Мне не нужен.
— Ладно, спасибо.
Спускаясь по лестнице, Лешка радовался: «Вот так подбросил червячка! Сразу клюнул. Теперь все разнюхает!.. Здорово! И Костю не подвели: клятву же не нарушили».
А на баскетбольной площадке уже суетились ребята — устанавливали стойки со щитом и сеткой на кольце.
Лешка побежал помогать.
К обеду оба щита были надежно вкопаны. Землю под ними утрамбовали, подкрасили линию, и все было готово! Хоть сейчас начинай игру. И баскетбольный мяч уже куплен.
Итак, площадка есть. Мяч есть. А вот ребят, по-настоящему умеющих играть, — почти никого. И опять выручил Сергей Сергеевич, который чуть ли не каждый день заглядывал на площадку.
— Ну, что с вами делать, — развел руками Сергей Сергеевич. — Ладно, потренирую. Как-нибудь по часику смогу выкраивать. С завтрашнего дня и начнем. Приходите в трусах, майках, у кого найдутся кеды — надевайте.
На радостях Саша вручил новому тренеру список игроков баскетбольной команды. Увидев фамилию Володьки, подчеркнутую красным карандашом, Сергей Сергеевич поинтересовался:
— Зубенко что — капитан?
Длинный Володька выступил вперед.
— А что, не выйдет из меня капитана?
— Ну-у, разве я спорю, — с уважением протянул тренер. — С таким ростом в сборную страны можно попасть!..
В баскетбол в тот день не играли. Зато на волейбольной площадке разгорелось настоящее сражение.
Пронзительные судейские свистки,
Никто и не заметил, как среди зрителей оказался Гера Демкин со своим «Кварцем». Гера встал на цыпочки, приложил к лицу аппарат, приготовился снимать, и… тут его увидел Лешка.
Лешка нахмурился, поймал мяч и решительно зашагал с площадки.
— Хватит! — буркнул он. — Поиграли! Пошли передачу слушать, в 16.20 начало.
Через минуту возле владельца чудесной кинокамеры не осталось ни одного человека.
Не поднимая головы, красный, растерянный, шел Гера через двор к подъезду. Дома он бросил на тахту аппарат, лег на спину и долго смотрел в потолок, где сидела большая жирная муха. Затем Гера вспомнил, что Лешка говорил о какой-то передаче в 16.20, и посмотрел на свои часы. До начала передачи оставалось тридцать три минуты.
«Значит, игру бросили только потому, что я пришел, — с обидой отметил Гера. Он опять принялся рассматривать муху на потолке. — За что они меня ненавидят?.. Просто, наверно, завидуют, что у меня все есть. Конечно… Фу, какая все-таки противная муха! Видно, с помойки прилетела».
Встать и согнать муху щеткой было лень. Не поднимаясь с тахты, Гера пошарил рукой — чем бы запустить в потолок? Но, кроме газеты, ничего не нащупал. «Интересно, а что за передача в 16.20? Наверное, футбол». Посмотрев на последней странице газеты в программу радиопередач, Гера обнаружил, что в это время будет передаваться не репортаж о футбольном состязании, а концерт симфонической музыки… Странно… Может быть, по местному радио передача?
Гера протянул руку к стоявшему на тумбочке приемнику. На коротких волнах отыскал колоссальную музыку — по-кошачьи стонали саксофоны. Кто-то ухал, сопел, рычал, рассыпали дробь барабаны… Гера заслушался. И когда взглянул на часы, было уже 16.22. Переключив диапазон, услышал голос:
— …корреспондентская работа сталкивает меня с разными ребятами. Поговоришь иной раз с таким человеком в пионерском галстуке, посмотришь на его дела и видишь: на верном пути, настоящим растет человеком. А бывает по-другому. Глядишь на иного мальчика или девочку, и обидно делается: «Тебе, дружок, еще подрасти надо во всех отношениях…»
«Ну, развез!» — покривился Гера.
— На днях, — продолжал голос, — я познакомился с ребятишками одного двора. Очень радостным было знакомство: растут настоящие люди! Ребята эти живут на улице Степной, в доме шестнадцать…
Гера быстро поднялся, сел ближе к приемнику. Теперь он даже голос узнал.
Корреспондент тем временем рассказывал о делах и замыслах пионеров из Гериного двора. По его словам выходило, что Саша, Лешка, Василек и другие ребята не просто таскают кирпичи, роют землю и собирают для библиотеки книжки, а занимаются чем-то более важным, очень необходимым в жизни.