Шут из Бергхейма
Шрифт:
Однако кое-где жизнь продолжалась. На левом верхнем, самом крайнем, картинка показывала, как посреди бурлящего моря лозы стоит мужчина в рубахе. Под лунным светом зеленые ветви казались призрачными, серебристыми. Они опутывали человека, покрывая кожу дрожащими веточками. Тонкие пальчики изучали человека, исследуя лицо, проникая в рот, в ноздри.
Несчастный стоял на коленях, разинув рот и выпучив глаза. Во взгляде смешался ужас и восторг.
Сценарист переключился на айвалонцев. Там царило уныние. Несмотря на поздний час — лагерь общины не спал. Народ сидел вокруг костра, сплотившись
Однако равнодушный обычно к чужим страданиям Сценарист вдруг ощутил себя неуютно. Как будто в сериале умер персонаж, который был ему интересен.
Включать дневную запись не хотелось. Сил не было. Зато большая работа проделана.
— Спать, — сказал он себе. Голос прозвучал чуждо, неузнаваемо. Бесчувственно и страшно. Сценарист улыбнулся. Взял печенюшку, отлепился от кресла.
Проверять капсулы, мыть этих засранцев, менять питательные растворы, подгузники, переключать программы стимуляции — к черту. Он почти сутки возился с новичком и Кадиллаком. Ничего не успел. История разворачивалась без него, и злая шутка судьбы, что ее создатель был не в курсе, как шел его собственный сценарий.
Но ничего. Теперь будет проще.
Приняв душ, почистив зубы, побрившись, Сценарист добрался до кровати в темной комнате без окон и с запираемой изнутри стальной дверью. Накрыл резервный терминал курткой, чтобы огонек не мешал спать, и рухнул на ортопедический матрац.
Перед сном ему пришла мысль, а что вообще тот мужик делал в лесу ночью? И на кого он там наткнулся? Таких созданий Сценарист не придумывал.
Однако, даже не успев удивиться, творец самой реалистичной игры уснул.
Глава шестнадцатая «Судьба дротта»
Я не хочу рассказывать, насколько эпично семь городских жителей знакомились с верховой ездой. Особенно с ее разновидностью — два новичка на несчастной кобыле. Это было неописуемо. Такого позора, думаю, мои соратники не испытывали давно.
Леннарт, на чьей лошади пришлось ехать мне, на страдания задохликов смотрел с недоумением. Приблизительно так должен смотреть взрослый человек на другого взрослого, обнаружив, что тот не умеет пользоваться ложкой. Типа, что тут такого, это всего лишь животное. Залезай да ехай.
Собственно, не хочу вспоминать.
У входа в Священную Рощу нас ждали двое северян. Гонцы Харальда, не иначе. У дороги горел костер, у которого кемарил косматый и страшно худой викинг, а второй бергхеймец, без левого глазах, ходил вдоль леса, да стучал в огромного вида бубен. Надежды на лице северянина уже не осталось.
— Я обязан Харальду жизнью, — сказал Леннарт, когда наша шайка спешилась. Я, нисколько не сомневаясь, пошел было по тропе в Священную Рощу, но интонации набожного северянина меня остановили. Громила спрыгнул с коня, вытащил из-за спины огромный топор и
— Но что я скажу, когда с меня спросят — как я допустил, что чужеземцы проникли в святое место без разрешения служителей, а я не помешал?
— Вали все на меня, — сообщил ему я. — Я отмажусь.
Говорить ему о том, что, в целом, мне уже знакомо столь значимое место, где добрые дротты потрошат дары суровым северным богам — я не стал.
— Возьми, — рядом со мною встал Олег.
«Снежок предлагает обмен. Да/Нет»
У меня в руках появился «Серп Зубоскала». Черт, я совсем забыл про эту плюшку. Да и вообще, как-то из головы вылетело, что у меня из оружия один лишь меч на восьмой уровень — и тот простая железка.
— Остальное у Стасяна возьмешь, — буркнул воин, опередив благодарность.
Лезвие серпа отливало зеленым светом. Совсем чуть-чуть, но было понятно — это не просто железка. Отделанная кожей рукоятка приятно легла в ладонь, будто домой вернулась. Чуть ниже затылка, на шее, встали дыбом волосы.
— Я обязан Харальду, — глухо повторил Леннарт, — и впервые сожалею об этом.
Ему бы в средние века, на голову шлем с крестом и вперед, сарацинов просвящать. Есть люди, родившиеся не в то время и не в том месте. Есть.
Пусть даже это и не люди.
Получив от Стаса свой довольно скудный набор брони, я, все-таки, почувствовал себя капельку увереннее. Хотя, честно, ходить с серпом в руках было непривычно. Все казалось, что в любой миг я отвлекусь, и эта зачарованная сталь вспорет мне бедро и не заметит.
Как драться такой штукой — я и близко не представлял. Но надеялся, что это как в сексе— природа подскажет.
— За мной!
Я пошел по березовой аллее, отведя руку с оружием чуть в сторону, как заправский маньяк на охоте за нерасторопной блондинкой. Но если в фильмах так делают, чтобы в кадре смотрелось эффектно, то сейчас все происходило исключительно из-за соображения личной безопасности.
Листва молодых березок шелестела почти умиротворяюще. В кронах щебетали птицы. Из чащи долбил дятел и считала кому-то срок кукушка. Все очень по-домашнему, все обычно. Кроме заунывного стука в бубен с дороги. Северяне проводили нас взглядами, но от работы не отвлеклись. Задача поставлена — вызвать жрецов. Задачу надо выполнить. Вполне скриптовая задача. Ну или армейская, что иногда одно и то же.
Меня нагнал Олег.
— Держись позади, — сказал он. Приподнял щит. — Чтобы я мог среагировать.
— Не-не, — мотнул головой я. — Мне тут кое-что проверить надо.
— Как быстро ты умрешь? — поинтересовался танк.
— Отнюдь, — как можно шире улыбнулся ему я. Возможно даже слишком широко, потому что Олег приподнял брови в знаке изумления, но от комментария воздержался.
И слава Богу. Потому что пока я плохо себе представлял, как должен использовать все свои увороты и танковские особенности без полцентнера брони, щита и звериного количества здоровья. Маленький щуплый шут с серпом в руке. Акробатикой работать? Плюнуть в лицо какому-нибудь гиганту и прыгать вокруг него сумасшедшей белкой?