Шут из Бергхейма
Шрифт:
— Тут можно хорошо поднять опыт, — я попробовал зайти с другой стороны.
— Какой опыт, нахер? Валить надо! — рванул Юра. — Чего ты рассусоливаешь? Встали и пошли. Их, блядь, перезальют на сервер и все. Всем насрать. Надо выбираться.
— Опыт при смерти не теряется. Будет больно, жестко, но если скооперируемся с карлами — действительно сможем прокачаться.
— В жопу это все, — отрезал Юра.
— Соглашусь, — кивнул Стас. — Что думаешь, Игнат?
— Я хочу домой, — равнодушно ответил тот. — Мне все равно как.
— Олег?
— Уходим.
— Евгений?
— Простите,
— У всех семья, блядь, — процедил Юра. Народ помрачнел. — Вон, может только у Лолушки ее нет.
Я широко улыбнулся. К горлу подкатил комок, в ушах захрустели дворники по разбитому лобовому. Во рту пересохло.
— Верно, да? — пнул в больное не знающий об этом вор.
В глазах потемнело, я прикрыл веки, вдохнул и медленно выдохнул. Слабо мотнул головой, мол, да. Нет семьи.
Больше нет.
С улицы донесся гул. Я подорвался, схватившись за звук, покачнулся. Вывалился на улицу, панически считая предметы, запахи, ощущения. Все смешивалось, кружилось. Я прислонился к стене, сражаясь с дурнотой. Со стороны центральной улицы летел восторженный многоголосый вопль.
За мною выбрались и остальные задохлики.
— Что это? — спросил у меня Стас. Нахмурился. — И с вами что?
— Думаю это… у них… — сознание путалось. Мозг распалял тревогу, страхи. Мне казалось, что сейчас я умру. — Этот… Праздник.
Он положил мне руку на плечо.
— Вам плохо?
Я сбросил его ладонь, дал себе пощечину. Оказавшись в пике панической атаки, на ровном месте, мне хотелось только одного — прекратить ее. Остановить хоть как-то.
Ноги подкосились, и я сполз по стене на землю. Рядом оказался Юра. Что-то сказал, но неразборчиво. Меня дернули наверх, ставя. Игнат. Щурится. Переключись, Егор. Немедленно переключись. Мир плыл вокруг, уходил в ничто пылевой воронкой.
— В жопу! — заорал я. — В жопу!
Вырвался.
— В Ж-О-О-О-ПУ-У-У!
Атака отступила. Говорят, полезно проораться. Дурнота ушла, оставив только слабость. Задохлики смотрели на меня с ужасом. Я вяло хлопнул в ладоши, а затем по бедрам:
— Хоп хэй лалалэй! Пара пара пам, фьють!
Никто ничего не ответил, я мастерски ввел целую группу в состояние шока.
— Там чудак один хотел повторить героический поход местного шута. Харальд сказал, что, если Выводок смельчака не тронет, то он всех отпустит домой пораньше.
На мою вымученную улыбку никто не среагировал. Взгляды у ребят были знакомые. Пару раз в метро сам так на людей смотрел. С места сдвинуться не можешь, помочь не можешь, и вокруг тебя такие же несчастные и беспомощные свидетели. У всех в руках телефоны, все набирают номер, но надеются, что кто-то успеет позвонить в скорую раньше.
Пока, наконец, не находится тот, кто знает, что делать.
— Что случилось Егор? — тихо спросил Стас.
— Я задаю своему психиатру тот же вопрос. Закрыли тему.
Я зашел в дом, добрался до лежанки и грохнулся на нее пластом.
Глава двадцать первая: «У нас была стратегия и мы ее придерживались»
Облака повисли так низко, что съели верхушки деревьев. Шла мелкая-мелкая морось. Она облепляла лицо неприятной пленкой, не спасал даже капюшон. Зрелище по ту сторону частокола тоже радости не добавляло.
Вообще, денек выдался долгий, сложный и неприятный.
— Ничего не говори, — сказал я.
Стас закрыл рот, но глаза по-прежнему остались вопрошающими. О, этот чудесный взор человека любопытного, обыкновенного. Ты ничем не поможешь. Уймись.
Наверное, это стоило произнести вслух, так как моей просьбы хватило ненадолго.
— Егор…. — снова попытался бард.
— Не работает… — выдохнул я. — Но я взрослый человек и знаю, как с этим бороться.
Я демонстративно заткнул уши пальцами и широко улыбнулся. Стас терпеливо ждал. Вот как он меня нашел? После припадка, за который было невероятно стыдно, я отправился в город (как только отпустила типичная слабость в теле), где и проторчал до вечера. Уходить из Бергхейма в колонне мирных жителей — не собирался. Честно говоря, было бы неплохо если б задохлики, ставшие свидетелем моего позора, свалили бы сами без лишних проводов. Разошлись бы как в море корабли, чинно-мирно.
— Вы слишком много видели. Я должен вас всех убить, — проговорил я в звенящую тишину. Стас нахмурился, но все равно не отступил. Так мы и стояли два эпических героя друг напротив друга, пока, наконец, я не сдался. Опустил руки.
Бард удовлетворенно кивнул.
— Давай так, я немножко ненормальный и на этом остановимся, — признался я. — Это, вообще-то, было очевидно, но может быть вы не верили, или у вас остались какие-то сомнения.
— Если вы про то, что было с вами сегодня, то я не об этом хотел поговорить, — вкрадчиво сообщил Стас.
— Ой… Какая неловкая ситуация, — замялся я. Слишком много о себе думаю. Наверное, это тоже надо бы лечить. — Вообще, я думал вы уходите. Или в ночную решили податься?
— Светлана еще не пришла в… Что значит «вы», Егор? Мы уходим. Вместе!
Я изобразил неопределенный жест ладонью, покачал головой и скорчил гримасу сомнения.
— Что, простите?
— Я остаюсь, — это решение пришло во время прогулки. Оно даже как-то воодушевило, что ли? Мне люто захотелось довести дело по уничтожению Бергхейма до конца. Стать свидетелем его падения, так сказать. Раз уж начал, хоть и косвенно, то надо ж и досмотреть! Конечно, разумнее всего было бежать спасаться. Нестись прочь и где-то потом набить три тысячи кабанчиков для поднятия уровня. Чтобы… Чтобы хрен его знает зачем.