Шут
Шрифт:
— Держите меня в курсе. Утройте усилия, прочешите каждый кустик. Если Вы не понимаете тяжесть содеянного, то я объясню. Либо мы все же получаем в руки столь могущественную вещь, и трубим на весь мир о своей великой победе, либо эти негодяи из Запретного города возвращают ее себе и получают замечательный повод развязать войну с нами. Перемирие, существующее уже более двухсот лет, рассыплется прахом.
Вот цена Вашей безумной инициативы. В случае начала войны Вы пойдете на передовую рядовым.
— Ваше императорское Величество, будет
— Уйди с глаз, не доводи до греха.
Лесничий и другие
И все же беспокойство грызло меня, не готов я пока к встрече незваных гостей. Да, есть защита, да, один на один в ближнем бою уже смогу постоять за себя, но на этом все. Если к нам припрется толпа человек в десять-пятнадцать, предложить им нечего, только в партизаны подаваться. Конечно, вариант, но очень не хотелось бы, особенно в зиму.
Основные работы закончены, мелочи оставим на потом, сейчас надо придумывать, как мне остановить группу людей, желательно на расстоянии. Да и не остановливать мне их надо, чего уж там, их надо уничтожать. Человеколюбие в этом мире широкого распространения не получило, насколько я вижу. Незваные гости придут ко мне или ограбить, или убить, или сделать рабом. Ни один из этих вариантов мне не нравится, но если я не смогу постоять за себя и своих людей, то мое мнение никто спрашивать не будет.
Совершенно не помню, сколько слоев пленки я намотал в свое время на кляксу, но бабахнуло здорово. Надо провести несколько экспериментов, посмотреть мощность, скорость перемещения, подумать, как ускорить доставку поражающего элемента, дел на неделю, если не больше.
Но мне не дали даже дня, моя спокойная жизнь закончилась. В середине дня, когда я занимался благородным делом укладки очередного ряда кирпичей печки, в землянку вбежал Гога с трясущимся лицом и стал повторять одно слово:
— Там, там…
Видимо, что-то нехорошее случилось, если у обычно спокойного парня такое лицо. Выбрался по ступенькам из землянки, кстати, ступеньки мы сделали добротные, обложили деревом, чтобы не осыпались.
Явились, не запылились, один верховой, на приличной лошади, и два бугая пехом, в кольчугах и с мечами. Всадник был одет в бордовый камзол с перевязью для шпаги, на голове красовалась странной формы шляпа с тремя длинными перьями. Два пера, три пера, не поймал я…. Этот павлин продолжения, конечно, не знает. На головах у стражников были нахлобучены смешные каски как тазики, они как-то называются, но я не знаю, да и фиг с ним. Вот вся эта гоп-компания сурово добрела до нашего жилища и началась у нас светская беседа. Пока они подходили, я успел проинструктировать Гогу.
— Когда я произнесу фразу "ну, хватит", ты бежишь со всех ног в лес. И попробуй не выполнить приказ, уши обрежу.
Павлин молчал, не желая утруждать себя беседой с чернью, разговор начал один из стражников.
— Кто такие и что здесь делаете?
Гога, заикаясь, промямлил:
— Гогон я, сын гончара Якова-старшего, я здесь, понимаете, после пожара…
— Без разрешения, — припечатал стражник.
— А ты? — повернулся бугай ко мне.
— А я шут, просто шут, шутить люблю, — сказал я и положил руку на рукоять кинжала. Против двух мечей в руках здоровых мужиков мой кинжал смотрелся весьма неубедительно.
— Я себя назвал, а вы кто?
Речь моя была еще далека от совершенства, я говорил, растягивая слова, стараясь их выговорить, но смысл до товарищей донести удалось. Стражник обернулся на павлина в замешательстве от моей наглости, затем торжественно произнес:
— Перед тобой, идиот, дон Саламин, лесничий его милости дона-сеньора Умартана. У нас есть сведения, что вы похитили лес сеньора, теперь мы видим это сами, поэтому вы подлежите немедленному аресту и препровождению в тюрьму города Ланов для суда и наказания. Немедленно сдать оружие!
— Да пожалуйста, — я вытащил кинжал и откинул его в сторону. Стражник хмуро покосился в сторону, куда упал кинжал, затем ловко вынул из-за спины веревку и сказал:
— Руки давай.
Я посмотрел на трясущегося Гогона и насколько мог внятно произнес:
— Ну, хватит.
Как и ожидалось, Гога стоял столбом, поэтому пришлось применить запасной вариант. С размаху влепил ему пощечину и заорал:
— Хватит!
Гога очнулся и прыжками помчался в лес. Стражники опешили от такого поворота, мне этого хватило, чтобы скатиться по ступенькам в землянку. Стражник не торопясь полез за мной, приговаривая на ходу:
— Я сейчас из тебя душу выну прямо здесь, я сейчас…
Договорить он не успел. Я спрятался за стенкой тамбура, в землянке и так полумрак, а со света вообще ничего не видно. Как только бугай показался на пороге, я ударил его призрачной дагой обратным хватом прямо в сердце. Сначала показалось, что я просто ударил стражника кулаком по кольчуге, но тот молча повалился вперед и замер. Дага прошила кольчугу и тело, не заметив сопротивления.
Размышлял я об этом, пытаясь перекатить труп в сторону, чтобы он не отсвечивал в проходе. Тяжеленный, зараза, откормился на госслужбе.
Через некоторое время напарник заволновался.
— Бокер, ты чего там возишься, вылазь.
В ответ, естественно, тишина.
— Бокер, хватит придуриваться, я больше не куплюсь на твои дурацкие шуточки.
Еще через некоторое время ожидаемо раздался недовольный голос павлина, который был просто обязан погнать второго стражника в землянку. Ему же назад надо скорее, домой, обедать, а они здесь возятся. Второй, высказывая все, что он думает о напарнике, спустился в землянку. С тем же результатом. Не теряя времени, нахлобучил на голову дурацкий шлем-тазик, взял один из мечей и согнувшись пополз из землянки. Мне, главное, как можно ближе подойти к лошади.