Шут
Шрифт:
– Не надо, Нар. Тебе и правда не стоит никуда ходить и тем более лазить по старым стенам...
'Да и у меня есть задача поважней...'
– О, Небесный Повелитель! Я сказала 'идем' - значит идем! Не хочешь, пойду одна. Надоели вы мне все...
– и она решительно устремилась куда-то вглубь леса.
– Нар!
– Шут догнал ее и схватил за руку.
– Ну, пожалуйста! Не надо!
– Надо!
– она выдернула ладонь и пошла еще быстрее, смешной такой, чуть косолапой походкой.
– Дура...
– вздохнул Шут и, сердито ломая в руках тонкий прутик,
9
– Смотри! Смотри, как здесь красиво! Э-ге-гей, - Нар стояла посреди старой каменной залы, густо поросшей плющом, и выглядела такой счастливой, что Шут устыдился своих страхов. В конце концов, чего он так тревожился? В этом старом храме действительно оказалось совсем не опасно, лестница наверх была широка и полога, Нар поднялась по ней, даже не запыхавшись. А вид из-за полуобвалившейся стены и впрямь открылся чудесный - бесконечное зеленое море с вкраплениями первого осеннего золота. Развалины венчали высокий холм, откуда далеко было видать весь лес, Лебединый Дворец и маленькую деревушку чуть в стороне от него.
– Не подходи к краю, Нар, - потолка над залой давно не было, а стена зияла такими широкими дырами, что в них могла бы въехать телега.
– Да что я, девочка?!
– она будто нарочно встала у самой кромки одного из провалов. Шут сморщился от досады. Он терпеть не мог этих женских глупостей. Нагляделся и наслушался их, пока был служанкой. Но говорить больше ничего не стал. И впрямь, не девочка. Сама все понимает. Он ухмыльнулся, увидев, как крепко держится Нар за булыжные кирпичи, торчащие из разрушенной стены.
Солнце уже стояло высоко, Шут тоже подошел к проему и, приложив ладонь к глазам, пристально вгляделся в зеленую чащу. Он слышал гул рогов, но самих охотников не мог разглядеть за густыми древесными кронами.
– Они там, - Нар одной рукой все еще придерживалась за камни, а второй указала куда-то вправо. Шут напряг глаза и заметил, наконец, движение в той стороне. Странная дрожь охватила его. То было волнение, предваряющее переход в другой мир.
'Начинается...
– подумал он, глубоко вдохнув и закрыв глаза.
– Пора!'
– Шут? Эй, да что с тобой?
– но он уже почти не слышал ее голоса, его несло, несло туда, откуда долетал зов сигнальных рогов и радостные крики... Они звучали все громче, и еще - испуганный храп оленя, удары десятков копыт о сухую землю, лязг стремян и уздечек, ржание лошадей, треск ломаемых сучьев, голоса, голоса... Ну, где же он?!
'Вот. Вот ты где, Руальд. Я вижу тебя! Ты мчишься вперед так неистово, будто от этой охоты зависит твоя судьба. Что ж, лети. Пусть твой гнедой жеребец вздымает тучи пыли, пусть ветви хлещут тебя по плечам - это не важно. Я в и ж у.
Вот оно.
То о чем говорила Ваэлья.
Вот оно.
Твоя боль, твое помрачение.
Такой маленький черный шип, засел в груди, попробуй достань...
Но я могу.
Могу!
Могу!!!'
Он ухватил эту пакость и выдернул ее. С корнем! С мясом! Прочь...
'Ты свободен теперь, мой король...', - и почувствовал, как заклятье, державшее Руальда в своих путах, порвалось, точно натянутая струна. А оборванный конец хлестнул туда, откуда брала начло эта связь...
Пружинисто ударил Нар.
Шут услышал крик. Такой же, как в тот вечер, когда сжег яблоко-проклятие. Только на сей раз крик был живой, он звучал в реальном мире, он был исполнен такой боли, что сознание Шута стремительно отбросило назад, в разрушенный храм. Шумно выдохнув, он распахнул глаза и увидел, как непонятная чудовищная сила скручивает жену короля, ломает и опрокидывает... навзничь... прямо в каменный разлом.
– НЕЕЕТ!!!
Он не заметил, как сбежал по лестнице туда, где раньше был храмовый двор. Каменные плиты, едва поросшие травой...
'О, боги!
– там было не меньше пяти человеческих ростов.
– Боги, нет! Нет!'
Она лежала на боку, держась за живот, и тихо скулила.
– Нар!
– Шут упал перед ней на колени. Руки сами собой метнулись закрыть лицо, когда он увидел чудовищных размеров багровое пятно, что расползалось под васильковым подолом...
– Нар... О, нет... Нар... Сколько крови!
– Тише...
– она застонала.
– Дай мне руку... Дай!
– Шут схватил ее тонкие, перепачканные кровью пальцы и сжал так, будто они могли растаять, исчезнуть...
– Мой шут...
– судорога исказила ее лицо, но Нар вновь разлепила губы: - Ты великий маг... Ты все-таки сделал это... я знала... всегда знала, как только увидела тебя. Жаль, что не было другого пути... пусть... пусть будет так. Я... рада... Руальд станет собой... я ошибалась... ошибалась с самого начала... мой бедный король...
– Шуту показалось, она бредит. Но внезапно Нар сильней стиснула его руку: - Держи меня! Держи. Твой сын готов прийти... Я смогу... Смогу, если ты дашь мне свою Силу... Помнишь... как тогда... на башне, - ей было трудно говорить.
– Мое тело умирает, но я... еще смогу подарить жизнь нашему сыну, если ты позволишь мне... направить свою Силу.
Шут понял. Он прижал ее ладонь к своему сердцу и распахнул его настежь. Навылет. Без границ, без рубежей, без мыслей, без слов... Как в тот день, во время бури... как в ту ночь... А удивительная маленькая колдунья вновь подхватила и направила безумный поток, способный поглотить все. Направила внутрь себя, чтобы энергия наполнила изломанное тело, дав ему возможность исполнить свое последнее предназначение...
Шут перестал существовать. Была только Сила и ничего, кроме Силы.
А потом все оборвалось, и он услышал...
Дитя... Его тонкий голос походил на мяуканье котенка...
Шут тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, пред глазами все плыло. Он почувствовал, как обмякла и выскользнула маленькая ладонь из его руки.
– Нар... Нар... Не уходи!
– Он вновь отыскал и стиснул эти детские пальчики.
– Так не бывает... Так не может быть...
– Фарр... Я назвала его Фарр. Это значит... дитя огня и ветра. Ветер - это ты, мой любимый... Смерти нет... мой шут... Отпусти меня... не держи... не держи, не нужно больше...Это слишком... больно...