Шутка Хакера
Шрифт:
Раскланявшись у входа в подъезд с Анной Петровной и наградив презрительными взглядами остальных старушек, я поднялся на пятый этаж. На совещание уже прибыли Семенов и Живосалов, и с минуты на минуту ожидалось появление Меньшовой.
Детективщик встретил меня радостно:
– Валера, я думаю, что твоя задача уже решена. Я пришел к выводу, что Вонюков сам исчез, чтобы позабавить публику. Прежде всего свою жену, которая его жутко достала за последнее время. То, что она умеет это делать, я знаю на своем
Живосалов насмешливо поглядел на Ирину и отхлебнул из банки пиво.
– Дмитрий, прекрати! – зло сказал Семенов, поддержанный яростным взглядом Ирины.
– Если ты будешь так себя вести, Живосалов, – металлически сказала Вонюкова, – то сейчас же вылетишь вон отсюда.
– Все, все, понял, – поднял обе руки в знак понимания Дмитрий. – Больше не буду. Хотя, по-моему, вариант самоисчезновения нельзя исключать. Мы ведь абсолютно не знаем, какого рода проектом был увлечен Вонюков последние месяцы. Ты ведь ничего про него не знаешь, он тебе ничего и не рассказывал! – заявил он, глядя на свою бывшую жену.
Та была вынуждена молча согласиться.
– У вас есть хотя бы предположения? – спросил я Ирину.
Она по-прежнему молчала.
– Как бы это ни было печально для тебя, Ирина, – осторожно сказал Семенов, – скорее всего, этот проект не совсем законный.
– Я тоже так думаю, – быстро поддержал друга Живосалов.
Прозвонил звонок, и спустя несколько секунд в квартире появилась Людмила Петровна Меньшова.
– Здравствуйте, уважаемая Людмила Петровна, – радостно паясничая, встретил ее Дмитрий. – Вы меня не помните? Я Митя Живосалов, писатель, живу в Москве, был женат на вашей подчиненной...
Меньшова нервно поджала губы и демонстративно отвернулась. Я уже успел понять, что такое свойство человеческой натуры как такт была абсолютно несвойственна Живосалову, а Меньшова как руководитель солидного учреждения, наоборот, старалась как могла не выходить за рамки «комильфо». В силу этого ментальный конфликт между этими людьми был просто неизбежен.
– Валерий Борисович, как продвигается расследование? – задала она мне вопрос тоном человека, который привык платить деньги только за что-то реальное и осязаемое.
– К сожалению, пока ничего конкретного, – промолвил я елейным голосом. Мне было абсолютно наплевать на ее реакцию, поскольку почему-то эта дама с самого начала не была мне симпатична.
Реакция Меньшовой была именно такой, какой я ее и представлял. Она презрительно сложила губы, вздохнула и продолжила:
– Давайте так, Валерий Борисович... Если к понедельнику не будет никакой конкретики, я найму другого детектива. Поймите, это не огульное обвинение вас в профнепригодности, это просто предупреждение. Я думаю, весь бизнес построен на этом...
– Я все понял, не надо продолжать. Если я вас не устраиваю,
– Я просто хотела сказать, что неделя является вполне достаточным сроком, чтобы сказать что-нибудь определенное, – начала оправдываться Меньшова.
– Давайте так, Людмила Петровна, – сказал я с нотками пародийности в голосе. – В понедельник я вам предоставлю отчет о моих действиях, и если он вас по каким-то причинам не удовлетворит, мы с вами расстанемся, надеюсь без обид и претензий.
– Я думаю, Валера дело говорит, – встрял Живосалов, шумно открывая при этом очередную банку «Гессера». Рядом с его стулом на тумбочке я заметил уже две пустые тары из-под этого благородного темного австрийского напитка. – Мы совершенно не занимаемся делом. Ирина, ты говоришь, что посуда после пьянки была тщательно убрана и все вымыто?
– Да, – ответила Вонюкова.
– Значит, Андрей точно был жив и относительно здоров в субботу утром. Зачем убийцам, если таковые были, убирать посуду?
– Я попросила бы вас, Дмитрий, не употреблять таких громких слов, – подала голос Меньшова.
– Протест отклоняется, – вальяжно заявил Живосалов. – Суд не находит в этих выражениях ничего предосудительного. Исходя из того, что нам известно, исчезновение Вонюкова произошло во временном промежутке с вечера субботы по середину дня в воскресенье. В субботу его видела старушка Анна Петровна, а в воскресенье в шесть часов приехала Ирина. На самолет Андрюша не попал, и из дома в аэропорт не уезжал, иначе его заметила бы та же Анна Петровна, имеющая обыкновение в самые ответственные моменты разговаривать на улице с приятельницами.
«Молодец, парень», – подумал я про себя. В принципе, все эти, с позволения сказать, аналитические выкладки я уже произвел в своей голове и собирался их изложить общественности, однако Живосалов меня опередил. Но это, наверное, и к лучшему, поскольку, учитывая его способность выбрасывать наружу большое количество слов в минуту, он просто таким образом сэкономил для меня время.
– Кстати, может быть, во время пьянки они поссорились с Грибовым или Борисовым, – высказал детективщик свое очередное предположение. – Валера, ты не знаешь, было ли это?
– Нет, не было, – угрюмо ответил я.
– Не было – значит, не было, – констатировал Дмитрий и сделал большой глоток из пивной банки.
– Несмотря на то, что я считаю Вонюкова живым и исчезнувшим по своей воле, – продолжил Живосалов, обращаясь прежде всего к Ирине, – вспомни, солнышко мое, может быть, он на кого-нибудь наехал неосторожно, п...ды, извиняюсь, кому-нибудь дал по пьяни?
– Протест отклоняется, – не дожидаясь возмущенных высказываний Меньшовой по поводу допущенной неформальной лексики, бросил он в ее сторону.