Шрифт:
Николай Елин, Владимир Кашаев
ШУТКИ СКЛЕРОЗА
Телефон звонил настойчиво и самоуверенно. Такой тембр бывает у него обычно, когда звонят родственники. Я снял трубку. Так и есть. Звонила дядина жена, тетя Валя.
– Приезжай, - сказала она плачущим голосом.
– С дядей беда...
– А что такое?!
– не на шутку встревожился я.
Дядя Коля был лучшим
В последнее время тётя жаловалась, что у него стало плохо с памятью, и я порекомендовал им знакомого врача. Правда, я не знал, насколько хорош он был как врач, но зато память у него была превосходная. Во всяком случае, в преферанс он играл не хуже, чем канадские профессионалы в хоккей. Неужели такой специалист мог повредить дядиному здоровью? Мне стало не по себе.
Из трубки по-прежнему слышались всхлипывания.
– Успокойтесь, тётя Валя, - произнёс я, пытаясь придать своему голосу твёрдость.
– Скажите, врач у вас был?
– Был, - сквозь слёзы проговорила она.
– Два порошка прописал... Первый велел пить утром, а второй...
– она снова всхлипнула, - второй вечером...
– Ну и что?!
– почти закричал я.
– Дядя их пил?!
– Пил... целый месяц пил... Только...
– Что? Что только?!
– Только... Ты же знаешь, у него склероз. Ну, и он эти порошки перепутал. Тот, что надо было пить вечером, он пил утром, и наоборот...
– Так, значит, память к нему не вернулась?
– Вернуться-то она вернулась, но тоже... наоборот...
– То есть как это наоборот?
– не понял я.
– Приезжай, сам увидишь, - подавляя рыдания, сказала тётя.
– Но неужели это так серьёзно?
– Очень... Очень серьёзно. Просто ужасно! Ты должен немедленно приехать!
– И она повесила трубку.
Я сунул в холодильник недоеденный на самом вкусном месте бутерброд, выключил телевизор, недосмотрев фигурное катание, и помчался к дяде.
Через полчаса я уже был у него. Снимая пальто в передней, я услышал доносящийся из комнаты восторженный дядин голос:
– Что ни говори, а племянник у меня замечательный! Я тебе, Валя, по секрету скажу: это талантище, каких мало! Выдающихся достоинств человек: благородный, умный, великодушный...
Я смущённо кашлянул и, постучав, вошёл к комнату.
За столом дядя с тётей играли в подкидного дурака. Увидев меня, дядя Коля бросил карты и досадливо поморщился:
– А вот и этот идиот явился! Чёрт его носит! Никогда посидеть спокойно не даст! Сейчас опять развалится, как свинья, и всякий вздор начнет молоть...
– Как?..
– опешил я.
– В каком вы, собственно, смысле?.. Вы... вы шутите?
– Какие там шутки!
– рассердился дядя Коля.
– Шутить с таким олухом, как ты, - только время тратить. У тебя же чувство юмора - как у улитки. Правда, бегает она быстрей, чем ты соображаешь...
Я растерянно попятился и выскользнул обратно в прихожую. За мной вышла тётя.
– Что это с ним?..
– испуганно пробормотал я.
– То, о чём я тебе рассказывала, - всхлипнула тетя. Путать он стал. Раньше он такие вещи только за глаза говорил, а в лицо - всё только приятное. А из-за этих проклятых таблеток у него память... стала... наизнанку...
– Она прижала к глазам платок, и плечи её затряслись.
– Это ж надо... такое... такое несчастье...
– Так вон оно что!.. Кто бы мог подумать?.. Ну, ладно, тётушка, не отчаивайтесь. Я предупрежу родных... Уверен, что никто не будет обижаться на дядю. Все войдут в положение. Потерпим, пока у него всё станет на свои места...
– Тебе хорошо говорить "потерпим"!
– перебила тётя Валя.
– Ты пришёл и ушёл. А мне-то каково? С утра до вечера слушать, как он взахлёб хвалит всю нашу родню! Думаешь, это приятно? Мне теперь и поговорить-то с ним не о чем...
И она вновь залилась неутешными слезами...