Шутник и Фейри
Шрифт:
Существо подошло к старику, ласково боднуло его головой, от чего он зашатался, и послушно шагнуло в портал. Старик огляделся, поднял голову и, заметив меня, слегка улыбнулся тонкими губами.
– Мы еще встретимся, – различила я.
Одарив меня плотоядным взглядом, маг взмахнул плащом и упал в портал вслед за своей зверушкой.
– Что он имел в виду? Ты его знаешь? – я слышала в голосе Эля беспокойство, но оно шло ни в какое сравнение с тем, что испытывала я.
Нет, я не знала этого старика.
Нет, я не знала, что ему от меня нужно.
Меня пугало совершенно
– Эль… это существо одновременно жило в двух мирах, ведь так? Иначе маг не смог бы давать ему знаки из подлунного? – отступив от края крыши, прошелестела я.
Напарник кивнул. В его глазах я увидела сочувствие: очевидно из-за ожога… это он еще задницу мою не видел!
– Оно мерцало, как демон, так? Мерцать умеем только мы!
– Предположим, – кажется, до фейри начало доходить, что мое беспокойство связано отнюдь не с болью.
– Эль… оно обожгло меня… и воды оно из себя не извергало… знаешь, что еще может меня обжечь?
Напарник поджал губы и нахмурился. Он знал.
– Элечка… ты понимаешь, что мы с тобой только что видели? Мы видели существо, которое живет, как фейри, мерцает, как демон и время от времени излучает ангельский свет!
Сказанные вслух, мысли стали еще страшней, но сознание я потеряла, пожалуй, от боли.
К.
Лиз сквернословит. Богохульствует. Кричит. Потому что ей больно.
Нанося целебную мазь, Касси старается не касаться ее ожогов, особенно того, что пониже спины, но полностью избавить ее от не самых приятных ощущений у него не получается.
– Потерпи, – говорит он и едва удерживается, чтобы не сказать «любимая».
Зачем ей его ласковые слова? Даже если бы Лиз имела то, что в подлунном мире называют душой, ей не нужны его нежности. Особенно сейчас, когда ей невыносимо больно.
– Эта тварь просто не может существовать, Эль! – восклицает она вместо очередного ругательства. – Такое просто не может быть, понимаешь?
– Но это есть, – осторожно говорит Касси.
Лиз утыкается лицом в подушку и что-то ворчит в ответ.
Она очнулась в тот момент, когда он принес ее домой. Сначала говорила, что с ней все в порядке, а потом сдалась.
Ожоги были красными, пузырящимися, страшными, и Касси был совсем не уверен, что здесь поможет простая мазь. Но других вариантов у него не было. Пока он осторожно срезал с нее одежду, Лиз молчала, будто ей было совсем не больно. Кричать она начала уже потом.
– Эль, мы должны вернуться туда, – говорит она, когда он, наконец, заканчивает с ее ранами. Она лежит на животе, ее локти впиваются в подушку, а голову она опирает о ладони. В таком положении она выглядит совсем беззащитной, и он буквально задыхается от приступа щемящей нежности.
Вернуться? Касси совсем не хочет возвращаться в тот темный переулок. Может существовать подобное, или нет – неважно. Лиззи обожжена ангельским светом. Светом, который подарит ему, Касси, только тепло и прощение грехов. Пожалуй, сейчас разница между ними очевидна.
Как будто ему не хватало того, во что она превращается в эфире.
Но он любит ее. Такой, какая она есть. Во всех обличьях.
– Только не сегодня, – со вздохом отвечает Касси, не решаясь спорить с ней в этот момент. Ей сейчас нужен покой и сон: рассвет уже наступил и Город начинает бурлить.
– Ладно, – Лиз не спорит. – Надеюсь, до завтра задница чуть заживет, иначе я отказываюсь жить в подлунном и ухожу в эфир.
Хорошо, что хотя бы не в Геенну. Если Лиз уйдет в эфир – Касси не потеряет ее, ведь он одновременно существует в двух мирах, а вот в обители демонов ему пока делать нечего.
Пока. Но он абсолютно уверен, что попадет на родину Лиззи после смерти. Возможно, он сделает все, чтобы туда попасть.
Он аккуратно накрывает ее одеялом, поит успокаивающим раствором, и только после того, как она засыпает, трогательно надув свои тонкие бледные губки, вспоминает о себе.
Нет, он не ранен. Ту гадость, что обожгла Лиз, он видел с приличного расстояния.
Он просто почти не спал и в тот момент, когда он немного расслабляется, убедившись, что напарница заснула крепким, здоровым сном, он понимает, что от недосыпа его тошнит.
Но он не собирается жалеть себя.
Он находит в кармане штанов пару серебряных монет, удовлетворенно кивает, а затем выходит из каморки, аккуратно закрыв за собой дверь. Он понимает, что его действия очень похожи на ночной поступок Лиз, но в отличие от нее, он не собирается соваться непонятно куда.
Он спускается по коридору, пересекает парадную и покидает доходный дом, наслаждаясь блаженным утренним светом теплых лучей солнца.
Он идет в кофейню неподалеку и тратит там почти все деньги, выпив три чашки крепчайшего кофе.
Почувствовав себя чуть бодрее, Касси повторяет свой ночной маршрут, только сейчас он не летит, а идет. Ногами.
В переулке он находит подтверждение тому, что, как он надеялся, ему показалось.
Свисая с цветочного кадка на первом этаже на сломанной в трех местах руке мертвыми глазами на него смотрит огр по имени Хыть, давний знакомый и приятель Лиззи, и сквозь рваную плоть топорно перерезанного горла виднеется белая шейная кость.
Л.
Раны заживали долго и упорно, заставив меня почти три дня спать на животе, а потом еще неделю избегать частого… хм… присаживания на задницу. Для того, чтобы я могла нормально по-человечески поесть за столом, Элю приходилось укладывать под мою пятую точку все подушки, что у нас были.
Фейри вообще развил бурную деятельность по приведению меня в порядок. Будь я действительно человеком, он мог бы меня излечить в два счета: просто приложив к больным местам свои светлые ладони и поделившись жизненной энергией. Но вот только светлая энергия мне была противопоказана. Темная, впрочем, тоже. Вся моя личина держалась лишь на том, что я не позволяла себе использовать энергию вне эфира. И впитывать ее – тоже. Любой другой демон вполне мог бы видоизменяться и в подлунном, принимая истинный облик, но не я. Я – демон-альбинос. Всех моих сил не хватит на то, чтобы однажды видоизменившись вернуть этому телу человеческие очертания.