Шварцкау
Шрифт:
— Ай-ай! — воскликнул Липцик, притормаживая на красный свет светофора. — Не говори о том, чего не видел, Вилли. Увидишь Мадлен — забудешь про всех девок Пальмера. Она такая.
Слева от них притормозил казенный автомобиль с эмблемой Тардиона. В нем сидели двое, один — постарше — за рулем, другой — по виду подросток — на соседнем сиденье. Оба были в военной форме.
— Вот они, враги, — сказал Бонс.
— Здесь нет врагов, приятель, здесь все гражданские люди, — заметил ему Липцик.
— Это
— А может, уже встречались, — усмехнулся Липцик.
Включился зеленый, и тардионы свернули налево, а Липцик повел машину прямо.
— Ладно, Берни, забыли про войну! — сказал Бонс, встряхиваясь. — Давай про Мадлен! Давай сегодня говорить о прекрасном и…
— И еще раз о прекрасном! Ты не представляешь, какие у нее ноги! А грудь! Вилли, я специально перерыл весь Глобалнет, нигде нет упоминания о каких-то операциях по коррекции, никакого увеличения объемов, понимаешь? Она вся натуральная!
— Ты меня почти сосватал, Берни! А когда она снова приедет в Пальмер?
— Она уже в Пальмере!
— Как?
— Очень просто. Месяц назад их шоу проезжало на север, теперь они возвращаются, и в Пальмере было уже два или три представления. Сегодня пятница, значит, во дворце «Холидей» будет шоу!
— Тогда дуй в «Холидей»…
— Как скажешь, начальник!
58
На площади перед дворцом «Холидей» было пустынно. До начала шоу оставалось еще пять часов, поэтому ничто, кроме ярких праздничных афиш, не напоминало о готовящемся феерическом представлении.
— Это она? — спросил Вилли, останавливаясь напротив огромной — два на четыре метра — голографии молодой особы, исполняющей какой-то танец.
— О да, это Мадлен… — произнес Липцик и вздохнул. Минуту назад они заходили в кассы, но, разумеется, никаких билетов там уже не было и в помине. Это же Мадлен Торш, а не какой-нибудь кукольный театр. Понимать надо. Липцик, конечно, понимал, но он надеялся на чудо, которого — увы! — не произошло. А когда Вилли предложил кассирше за билеты по пятьдесят ливров сверху, она расхохоталась ему в лицо вставными зубами и сказала, что ей уже и по сто предлагали, однако ничего нет.
«И назавтра нет! И через неделю нет!» — проорала она с каким-то странным злорадством и захлопнула окошко. Вот так.
Бонс отошел от афиши и тоже вздохнул. Липцик так расписал эту Мадлен, что Вилли ее уже почти ощущал физически. Да, четыре тысячи немалые деньги, на его памяти никто и никогда не спускал столько на глупости. По пятьсот — было. Однажды даже тысячу восемьсот тридцать два ливра он заплатил вдвоем с приятелем за трех девушек. Правда, в цену вошли еще большой торт и фейерверк. Но четыре тысячи! Уф…
Простая солдатская логика подсказывала ему, что следует убраться отсюда и начать праздник постепенно — с небольших кафе и пивных, затем переходя в бары и заведения национальной кухни, а закончить в ресторане отеля, чтобы потом было проще добраться до номера. Однако в этот день следовать логике Вилли не хотелось.
— Знаешь, Берни, обычно возле касс вьются всякие жучки-перекупщики, можно обратиться к ним…
— А вон он, твой жучок, стоит возле клумбы и за нами наблюдает.
— За нами?
— Ну да. Почувствовал поживу, сволочь, сейчас подбираться станет.
— Ну так пойдем ему навстречу, время дорого…
— А ты знаешь какие у него цены?
— Не дороже денег, Берни! — ухмыльнулся Вилли и хлопнул приятеля по плечу.
Они встретились с «жучком» как раз посередине дистанции — между клумбой с пышными розами и голографической афишей с большими формами.
— Привет, служивые! — с ходу атаковал спекулянт. — Мадленой интересуетесь?
Бонс и Липцик переглянулись.
— Да, ищем пару билетиков на вечернее шоу, — сказал Вилли.
— Ну, дык… Имеется, если деньги при вас…
Жулик посмотрел на одного, потом на другого офицера, вычисляя того, который будет принимать решение.
— Телка просто класс! Один раз увидишь — неделю стояк мучить будет! — добавил ажиотажа жулик.
— А тебя мучил? — поинтересовался Вилли.
— Было дело, — с загадочным видом ответил спекулянт. — Ну так что, служивые, получите вечером цивилизованное удовольствие или надеретесь на эти деньги в хлам?
— Получим цивилизованное удовольствие, — сказал Бонс.
— Тогда двадцать второй ряд, два места, по четыреста пятьдесят.
— Нет…
— Что нет, дорого?
— Нам этим места не подходят.
— Какие же вам подходят? — немного удивился жулик, пораженный тем, что клиенты никак не отреагировали на цену, хотя Липцик на цену очень даже отреагировал, но не подал виду, чтобы не портить приятелю игру. А тот вел эту игру, и Липцик полагал, что игра тонкая.
— Нам нужно два места в середине первого ряда, — сказал Вилли.
— О! — произнес жулик и покачал головой. Потом оглянулся на стоящий в конце площади автомобиль с затонированными стеклами. — Ваш заказ, сэр, весьма солиден. Но и стоит он тоже немало…
— Говори цену, — пожал плечами Вилли.
— Тысяча двести за каждый билет.
— Годится. Где билеты?
— А где деньги?
— Здесь, — ответил Вилли, похлопав по нагрудному карману черного мундира.
— А билеты у меня в машине. Подождите, я быстро слетаю.
— Не вопрос, подождем.