Схватка оборотней
Шрифт:
Винцуковский по рации сообщил о случившемся в дежурную часть, откуда быстро прибыла оперативная группа.
Следователь Гончаров, проводивший осмотр места происшествия, под газетой, лежащей на столе в спальне, обнаружил предсмертное письмо Беспаловой, обращенное к нему:
«Товарищ следователь! Если не нравится Вам такое обращение, то гражданин следователь, я уходу из жизни по собственной воле, при здравом рассудке, совершенно трезвая. Трезвая умом как никогда.
Об одном прошу Вас и Ваше начальство, чтобы Вы не сообщали сыну Николаю и членам
Как Вы понимаете, я сейчас беспокоюсь не о себе. Я не хочу ломать в детях веру в мать, в Родину, перед которой они чисты.
Пускай мой грех не падет на их головы. Они о моем падении не знали, и если Вы меня правильно поймете, то не должны узнать в будущем. В своем падении я никого не виню, кроме себя, а поэтому сама себе вынесла приговор.
У Вас в кабинете я дала правдивые показания, и Вы им должны верить. В них я упустила только одну деталь. У Пуштренко Филиппа Ивановича (Рыбы) была тяжелая спинно-мозговая травма, из-за которой он был некоторое время лежачим больным. Я его возила в Саки, где благодаря грязевым ваннам он восстановил свое здоровье.
Зная свою болезнь и поверив в силу грязевых процедур, Пуштренко ежегодно приезжает в Саки на лечение, а поэтому, вероятнее всего, только там Вы сможете его найти. Но будьте осторожны: он очень решительный и опасный человек.
Я обещала вернуть ему деньги за дом, которые он мне одалживал, поэтому он может за ними ко мне явиться.
Никого не вините в моей смерти. Если человек решился на что-то, то он всегда найдет способ выполнить задуманное.
Я ухожу из жизни, не простившись с детьми, которых люблю больше, чем когда-либо себя. Пускай они меня простят за вынужденные хлопоты, связанные с моими похоронами.
Я решилась на гибель ради любви к живым».
Прочитав письмо Беспаловой, Гончаров задумчиво произнес:
— Жила мерзко, но нашла силы умереть человеком.
Закончив, осмотр места происшествия и выполнив необходимые формальности, Гончаров отпустил понятых, двух пожилых мужчин, соседей Беспаловой, предупредив, чтобы они об увиденном и услышанном никому ничего не говорили.
Уходя, Гончаров предупредил Винцуковского:
— Остаешься теперь один за хозяина в доме. Смотри, второй раз не допусти оплошности. Утром с тобой разберемся.
Винцуковский сделал попытку оправдаться, но Гончаров урезонил его:
— Не оправдывайся, в работе все бывает. Но тебе выводы из допущенной ошибки все же надо сделать, несмотря на то, какое наказание ты за нее понесешь. Беспалова так долго писала свое письмо, а потом повесилась — и все прошло мимо твоего внимания. Нехорошо!
— Виноват, больше таких ошибок не допущу, — не очень бодро отозвался Винцуковский. Не хуже следователя он понимал всю тяжесть допущенной им беспечности, за которую, безусловно, придется нести наказание.
Глава 26
В курортный районный центр на берегу Черного моря Рыба прибыл поздно вечером последним рейсом междугородного автобуса.
Отсюда до поселка Карьерного, где
Посидев на скамейке, отдохнув и перекусив, Рыба с небольшим чемоданом в руке направился по Приморской улице к морю. На всем пути ему не встретился ни один пешеход. «Город как вымер», — удовлетворенно подумал он.
На городском пляже он подошел к огромному монолитному камню, отполированному телами отдыхающих и волнами моря до исключительной гладкости. Со стороны моря на нем были выдолблены четыре ступеньки.
Представив, какой огромный объем работы выпал на долю безымянных каменотесов, он с удивлением подумал: «Надо же было какому-то дураку столько возиться!»
Поставив чемодан на песок, он присел на деревянный лежак и стал с наслаждением вдыхать морской воздух, насыщенный влагой.
Блаженная тишина и покой расслабили Рыбу. Наблюдая за волнами, он даже решился пофилософствовать: «Где-то рождаясь, волны, как и человек, имеют свой срок жизни, который у них прерывается каким-либо препятствием или другой, более мощной, встречной волной. Вечного, к сожалению, ничего нет».
Тихий, однообразный голос прибоя убаюкал Рыбу, и он задремал. Уснуть ему помешали шаги, которые он услышал со стороны берега.
Рыба увидел мужчину, который с двумя удочками, сачком и другими рыболовными принадлежностями, прошел мимо него. Проводив глазами старика, он вновь, стал смотреть на море, которое с приближением рассвета из черного становилось серым.
Шум мотора отвлек его от созерцания моря. Это все тот же старик готовил свой катер к отплытию.
Внезапно возникшая мысль подняла Рыбу с лежака, и он, подхватив чемодан, поспешил к старику, который завел мотор катера и проверял его работу в разных режимах.
Старик, спокойно отцепив цепь катера от пирса, уже собирался отталкиваться от него, однако, увидев спешащего к нему Рыбу, удержал катер у пирса на плаву, держась за него руками.
Рыба поинтересовался:
— Отец, до поселка Карьерного не подбросишь?
«Почти мой ровесник, а тоже — в сыновья набивается», — оценивающе окинув взглядом Рыбу, обиженно подумал старик, но вслух своего недовольства не высказал.
— Не видишь что ли, куда я собрался? — пробурчал он.
— Так я ж не задаром, заплачу с лихвой, — пообещал старику Рыба.
Наум Герасимович, так звали старика, постоянно подрабатывал, катая отдыхающих на своем катере. Особенной популярностью он пользовался у девушек, которые оказывали ему свое предпочтение перед другими конкурентами, доверяя его возрасту, опыту и степенству.
Старик давно постиг характер своих клиентов и усвоил, простую истину: чем дольше будешь отказываться от навязчивого пассажира, тем тот дороже оплатит оказанную ему услугу. Правда, сегодня он хотел порыбачить и отдохнуть в свое удовольствие, но рыбалку можно и отложить, если подворачивается хороший клиент.