Схватка профессионалов
Шрифт:
…Мельник не сомневался, что человек, стрелявший в Ковалева, мертв. Он перевел взгляд на палубу сухогруза и увидел, как упал Усенцев. Сажина Мельник не заметил, но решил, что его постигла та же судьба. «Видимо, стрелки с платформы уже давно держали их на прицеле», – как о чем-то постороннем подумал Мельник. Еще не смолкли выстрелы, а по сброшенным с платформы канатам на сухогруз уже спускались вооруженные люди. Мельник выстрелил в ближайшего к нему десантника. Промахнулся. Целиться в тесном помещении капитанской рубки было неудобно. Да еще террористу мешал капитан сухогруза, который так и стоял посередине рубки, упираясь руками в приборную панель. Мельник ударил Сенченко прикладом в живот. Тот согнулся пополам, но удержался на ногах. Десантник, в которого стрелял Мельник, был уже на палубе. Мельник снова вскинул винтовку, но десантник его опередил. Еще скользя по канату к палубе сухогруза, он увидел, что из капитанской рубки по нему был произведен выстрел. Поэтому, оказавшись на судне,
…Сажин выбросил вперед руку, и его пальцы наконец наткнулись на шершавый приклад автомата, который он спрятал между бочками. Выдернув автомат, Сажин зажал его в правой руке и тем же путем начал пробираться обратно. Командир боевиков все уже понял, но не собирался сдаваться. Оружие придало ему уверенности. Оно не раз выручало его в трудных ситуациях, и Сажин надеялся, что выручит и теперь. Он быстро подполз к последнему ряду бочек и осторожно выглянул из-за них. В нескольких метрах впереди Сажин увидел Усенцева, лежащего на спине с широко раскинутыми руками. По позе и неподвижным зрачкам своего постоянного напарника со времен афганских рейдов Сажин понял, что тот мертв. Террорист перевел взгляд дальше и увидел четверых вооруженных людей в черных десантных комбинезонах морской пехоты. Двое из них бежали к капитанской рубке, еще двое к кормовой надстройке. У командира боевиков оказалась отличная огневая позиция. Никто из десантников не заметил выглянувшего из-за бочек террориста, в то время как они сами оказались у него как на ладони. Развернув автомат в сторону бегущих по палубе людей, Сажин открыл по ним беглый огонь. Один из десантников, бегущих к капитанской рубке, споткнулся, налетев грудью на сноп бронебойно-зажигательных пуль, выпущенных террористом. Истекая кровью, он упал, не добежав до рубки всего нескольких метров. Его напарник тоже упал, но лишь для того, чтобы откатиться в сторону и ответить террористу огнем из своего автомата. Несколько пуль просвистело над головой у Сажина, другие пробили стенки бочки, за которой он скрывался, но сам террорист даже не был ранен. Двухсотлитровая бочка с дизельным топливом превратилась в гидравлический пулеулавливатель, надежно защищая террориста. Используя выстроенные в ряд бочки в качестве пуленепробиваемого укрытия, Сажин продолжал стрелять, не обращая внимания на резкий запах вытекающей из пробоин солярки.
…Промахнувшийся снайпер заметил, как человек, которого он должен был поразить, бросился между рядами бочек и пропал из вида. Снайпер впился взглядом в бочки, стараясь заметить прячущуюся за ними фигуру. Однако он заметил ее слишком поздно. Террорист успел добраться до оружия и расстрелять одного из десантников, бегущих к капитанской рубке. Снайпер увидел, как, сраженный выстрелами, упал его товарищ. Напарник убитого бойца дал ответную очередь. Снайпер тоже выстрелил, но от волнения опять допустил промах. Второй снайпер десантно-штурмовой группы оказался более точен. Его пуля ударила Сажина в левое плечо. Продолжая стрелять, Сажин опрокинулся на спину. Его палец рефлекторно вдавил спусковой крючок. Изрыгающий смерть автомат забился в руках террориста, и вся очередь, предназначавшаяся морскому десантнику, врезалась в борт бочки, за которой прятался Сажин. Бронебойно-зажигательные пули выбили целый сноп искр при ударе о стенки металлической бочки, и наружу хлынуло воспламенившееся от искр дизельное топливо. Огненная струя горящей солярки накрыла Сажина, в одно мгновение превратив его в пылающий факел. Он дико закричал, но крик потонул в реве рвущегося наружу пламени.
…Пара морских десантников, взломав нижний люк кормовой надстройки, ворвалась в трюм. В слабом свете лампочек дежурного освещения десантники увидели вооруженного человека, застывшего возле одной из задраенных переборок. Человек проворно развернулся к ним и вскинул свой автомат. Десантники шарахнулись в стороны и дали две короткие предупредительные очереди, целясь выше головы из опасения зацепить кого-нибудь из запертых в трюме матросов. Ответных выстрелов не последовало, хотя террорист изо всех сил жал на спусковой крючок. У него заклинило автомат, но в горячке убийца не догадался передернуть затвор и продолжал давить на спуск. Сумасшедший минер Володя так и не успел сообразить, почему его автомат не стреляет. Две черные тени рванулись к нему из глубин трюма. Какая-то сила рванула отказавший автомат из рук. Террорист мертвой хваткой вцепился в оружие, но тут второй десантник нанес ему по темени «расслабляющий» удар. Володя потерял сознание, его пальцы разжались, и он кулем свалился к ногам десантников. Один из них слегка оттянул затвор трофея, и его глаза удивленно полезли на лоб – патронник был пуст. Десантник проворно отомкнул магазин – там тоже не оказалось патронов. В столь напряженный и ответственный момент Ковалев не рискнул доверить сумасшедшему заряженное оружие. Десантникам осталось только связать обезоруженного и оглушенного террориста и отпереть в переборке задраенный люк, чтобы освободить матросов.
…С первых секунд полковник Чернышов внимательно наблюдал за ходом боя. На его глазах старшего лейтенанта Звягина
– Потушить огонь! Немедленно! – орал он застывшим на месте пожарным.
Резкий голос полковника Чернышова вывел из оцепенения начальника внештатной пожарной команды, загипнотизированного видом разворачивающегося на судне боя.
– Первый, второй расчеты, к брандспойтам! Третий – к пенообразователю! Все средства на тушение пожара! – закричал он, дублируя приказ Чернышова.
Пожарные четко выполнили приказание своего начальника, и уже через несколько секунд с нефтяной платформы на палубу сухогруза обрушились потоки воды и пожарной пены. Струи воды сбили пламя, а пена белой шапкой накрыла горящие бочки. Меньше чем за минуту весь огонь был потушен. Наблюдавший эту картину полковник Чернышов облегченно перевел дух и вытер выступивший на лбу холодный пот.
…Через разбитые стекла капитанской рубки в лицо Ковалева брызнула вода. Потерявший сознание Главарь террористов пришел в себя и с трудом разжал веки. Всего в метре от своего лица он увидел пульт управления фугасами. Тумблер, ассоциирующийся у Ковалева с ядерной кнопкой, все еще оставался в прежнем положении, словно дразня его. Чтобы взорвать заряды пластита, достаточно было перевести из нижнего в верхнее положение. Это казалось так просто. Ковалев попробовал дотянуться до него, но не смог даже приподнять руку, которая стала удивительно тяжелой. Тумблер был так близко, но одновременно и бесконечно далеко. Весь мир для Ковалева в этот момент сжался до размеров маленького тумблера на передней панели устройства, напоминающего старый радиоприемник. В какое-то мгновение Главарю террористов даже показалось, что заветный тумблер поднимается, но тут его взгляд застыл, глаза остекленели.
…Вцепившись в поручень, полковник Чернышов напряженно смотрел на палубу сухогруза. Несколько секунд там ничего не происходило. Но вот открылась дверь капитанской рубки, и один из десантников вывел оттуда капитана Сенченко. Пожилой капитан одной рукой держался за живот, а другой опирался на плечо помогающего ему бойца. «Ранен?» – испуганно подумал наблюдающий эту картину Павел Чернышов. Но на одежде капитана он не заметил крови. Двое десантников выволокли из кормовой надстройки террориста со связанными за спиной руками. Вслед за ними на палубу начали выходить и освобожденные из трюма матросы. Чернышов понял, что операция по освобождению сухогруза завершена. Полковнику ФСБ казалось, что бой с террористами длился целую вечность, но, взглянув на часы, он убедился, что с момента взрыва брошенной Звягиным гранаты прошло всего две с половиной минуты.
Банда террористов, захвативших сухогруз, была уничтожена, но созданные ими фугасы еще таили опасность. Поэтому Чернышов еще не мог считать свою миссию выполненной. Он проворно забрался в клеть, используемую для подъема доставляемых на платформу грузов, и знаками приказал крановщику опустить его вниз. Оказавшись на палубе сухогруза, Чернышов первым делом прошел в капитанскую рубку. На полу все еще лежали трупы Мельника и Ковалева, но полковник ФСБ пришел в рубку вовсе не за трупами. На приборной панели он увидел подозрительное устройство, напоминающее переносной радиоприемник с выдвинутой антенной и странным тумблером на передней панели. Осторожно, как самую драгоценную и хрупкую вазу, Чернышов взял в руки пульт дистанционного подрыва радиоуправляемых фугасов. Обнаружив на тыльной стороне пульта отделение для элементов питания, Чернышов открыл крышку и вытряхнул из пульта батареи. Только теперь Павел Чернышов мог быть уверен, что созданные террористами фугасы полностью обезврежены.
Трупы убитых террористов десантники сложили на палубе сухогруза. В стороне, на отдельное возвышение, бойцы положили тела двух своих погибших товарищей: командира десантно-штурмовой группы старшего лейтенанта Звягина и рядового бойца, застреленного Сажиным. Неподалеку топтались члены команды сухогруза. К ним подошел и капитан Сенченко. Видел он уже вполне сносно, но все еще держался за живот, куда его ударил Мельник.
Проходя мимо убитых террористов, полковник Чернышов лишь на секунду бросил взгляд в лицо Ковалева и, поджав губы, прошел дальше. Он остановился возле тела Петра Звягина: «Вот как бывает. Ведь только несколько минут был знаком с парнем. Даже не узнал его как следует и, оказалось, послал на смерть. Но что можно сделать, когда человек уже погиб? Только указать в рапорте, как геройски вел себя старший лейтенант Звягин. Слабое утешение для его родных».