Схватка с кобрами
Шрифт:
Он судорожно вздохнул и, стараясь унять дрожь, сложил руки на исцарапанном столе.
– Тем более.
Касс снова затряс головой.
– Нет, – решительно заявил он. – Не здесь.
– Скажи мне!
Ребячливый взгляд исчез, и перед Хайдом вновь сидел измученный человек со взглядом затравленной крысы, безвольно раскрытым мокрым ртом. От Касса пахло грязным телом и страхом, но, обезумев от ужаса, что его бросят, он молчал.
– Дядюшка Питер... что я ему скажу?
– Я сам ему расскажу, когда... – Он громко всхлипнул. В горле у Хайда пересохло. – ...Когда выберусь отсюда. А сейчас повторять нет желания. Не здесь.
– Черт побери, Фил... нельзя так распускаться! – убеждал Хайд. – Знаешь,
Хайд посмотрел на конвойного. Джавал, кажется, не понимает, о чем речь. Есть ли смысл прятаться в этом, по существу, одностороннем, разговоре?
Разве что для того, чтобы не засветиться и остаться в живых.
– Фил, – тихо произнес он, наклонившись вперед, – мне-то понятно, почему ты ершишься. Не видно, чтобы Верховный комиссариат слишком старался... но, если бы я поговорил кое с кем в Лондоне, поднял шум дома, дела могли бы пойти лучше. Но мне требуется их чем-то убедить. Понимаешь – как было на самом деле, что ты там делал?..
Касс, будто приглашая бить, ткнул себя в грудь. От растущего в нем напряжения, охватившего его отчаяния и безумного страха маленькая комнатушка, казалось, стала еще меньше. Палец беспомощно тыкался в грудь, будто выстукивая почти забытую азбуку Морзе. Хайд почувствовал, как по лбу катится струйка пота. Касс открыл было рот, но не произнес ни слова.
– Нет смысла торчать здесь больше, чем нужно, Фил... – нажимал Хайд, – тебе требуется помощь. А мне нужна поддержка Лондона. – Касс продолжал качать головой. – Дядюшка Питер был несколько шокирован – ты, и вдруг любовница, роман. Знаешь, как он в некоторых отношениях бывает старомоден. – Хайд лихорадочно искал слова и мысли, которые могли бы расшевелить упрямого собеседника. Пугать нет никакого смысла, потому что он и без того до смерти напуган. Слава Богу, что благодаря этому он по крайней мере не спрашивал о Банерджи. Нет смысла играть на каких-то желаниях. Он потерял интерес ко всему, возможно, даже забыл, что передал Хайду две фамилии. Все весьма шатко держалось на тех пленках – вот, пожалуй, и все. Касс по своей воле вышел из игры. Сдался. Одинокий, заброшенный... страшащийся, что его обманут.
Снова недоверчивый взгляд, непрестанное покачивание головой. Молча ткнул себя пальцем в грудь, показал на дверь. Какой же ты, черт побери, дурак, подумал Хайд, а вслух сказал:
– Ты не прав, Фил... совершенно не прав.
Монотонное покачивание головой, в глазах слезы. Внутренний мир Касса сузился до размеров комнаты свиданий, до размеров тюрьмы. Хайд должен был заставить его поверить, что они должны вызволить его отсюда, что они знают: он обладает тайной, которой нет цены. Но он уже был где-то далеко, стремился к оазису, который был миражом.
– Фил.
Только шоковая терапия могла разбудить Касса. Как ни странно, в своем коконе страха он был в безопасности. Тайна поддерживала в нем жизнь. Хайд встал.
На мгновение в глазах Касса мелькнул страх – его бросают! – но почти тут же исчез. Лицо исказила нелепая хитрая улыбка. Джавал открыл дверь.
Забросив на плечо рюкзачок, Хайд вышел в коридор. Молчание Касса давило, как страх перед неизлечимой болезнью. Какой же он болван... но убежденности в таком осуждении не было. Касс спрятался в единственно безопасной на его взгляд норе – своей тайне. Слишком долго он оставался в одиночестве. Никто не поспешил к нему на помощь!..
Хорошо, дядюшка Питер... будь на месте, на другом конце провода.
Караульные у ворот встретили его презрительно – весьма невзрачная внешность, к тому же от него разило индийскими пряностями: он перекусил у жаровни рядом с гостиницей. Губы, наверное, еще лоснились от еды. В общем, у ворот, за которыми вырисовывалось построенное в эдвардианском стиле украшенное портиками здание Верховного комиссариата на Шантипатхе, произошла приятная стычка. Он сломил сопротивление караульных, со злорадством достав из-под подкладки рюкзака свое удостоверение. Нещадно палило полуденное солнце.
– Наконец-то дошло, – вызывающе ухмыльнулся Хайд.
Презрительное отношение караульного вряд ли было поколеблено. Предъявив удостоверение, Хайд лишь доказал свою принадлежность к считавшимся вымершими видам – то ли попавший в рыбацкие сети целакант, то ли обнаруженная в котловане стройки кость динозавра.
– Мне нужен Диксон – и немедленно.
Упорно не желающий потеть в стеклянной будке у ворот караульный взял телефонную трубку. От распушившего за его спиной павлиний хвост фонтана тянуло приятной прохладой. Темные бордюры живой изгороди, английские газоны непрерывно поливались водой. Место было более архаичным, чем его удостоверение. Шелли будет недоволен его самовольной расшифровкой, но времени не оставалось. Дневные издания англоязычных газет, заискивая перед Шармаром, навязчиво распространялись на тему о досрочных выборах. Газетные киоски пестрят фотографиями нового премьер-министра, президента, покойного Чопри и притягательной фигуры Мехты. Времени для неторопливого разговора, интригующего рассказа о злоключениях Касса больше не было. Шелли должен пообещать индийцам все, что они потребуют, в обмен на перевод Касса в Лондон... или предоставления до суда дипломатической неприкосновенности.
Караульный положил трубку.
– После некоторых колебаний вам позволили пройти, – объявил он.
– Очень мило.
Он захрустел подошвами по безупречно выполотой гравийной дорожке, направляясь к мраморным ступеням парадного входа. Порыв теплого ветра приятно окропил руку и щеку брызгами воды из фонтана. Чуть не потирая от удовольствия руки, он прошел мимо удивленно смотревшего на него еще одного караульного. Остановился.
– Где кабинет Диксона?
– Кабинет мистера Диксона на третьем этаже. Комната 221. Вы новый коридорный?
– Такой же, как ты, болван на воротах уже сказал тебе, кто я. – В мраморном вестибюле прохладно, но не холоднее, чем взгляд стражника. – Привет.
Он стал подниматься по величественной лестнице. Уайтхолл в окружении черномазых, владычество незыблемо, о'кей? Повернув, поднялся на второй этаж, потом на третий, минуя глядевших на него как на пустое место секретарей, атташе и даже уборщиков. Высокие окна выходили на окружавший комиссариат безупречно ухоженный парк. Индия оставалась на почтительном расстоянии от этой имитации графства Суссекс. Раскинувшийся севернее город терпеливо жарился под солнцем. Хайд шагал вдоль коридора, разглядывая номера, и, подойдя к комнате 221, распахнул без стука дверь и заявил о своем присутствии громким шмыганьем носа, дурашливо изображая спешку.
– Мистер Хайд? – вставая из-за стола, спросила сравнительно молодая женщина. Он кивнул. Она нерешительно направилась к ведущей в кабинет двери. Кондиционер жаловался на свою непосильную работу. На столе женщины старательно жужжал маленький вентилятор. – Посмотрю, может ли он принять вас сейчас...
Хайд прошел мимо нее и открыл дверь в прокуренный кабинет. Разглядел Диксона, сидевшего за столом в ореоле льющегося из высоких окон света. За окнами, будто зеркальные отражения Верховного комиссариата, здания других посольств. Диксон, негодующе опершись на ручки, приподнялся в кресле. Вторым в кабинете, наверное, был Майлз или кто-нибудь еще из штата СИС. Не имеет значения. Кивком отпустив стоявшую позади Хайда секретаршу, Диксон подавил гнев и невозмутимо опустился в кресло. Перед Хайдом сидел владеющий собой дипломат: сдержанный, уверенный, чуть ироничный.