Схватка за параллель
Шрифт:
– Чего уставился? Выл зачем? – почти кричу от злости за бездарно пропавший вечер. Пёс, понимая, о чём речь, поднимает голову к небу и рычит. Понятно.
– Мария, – бросаю в усик связи, – погляди на радарах, на земле ничего серьёзного?
Пёс почти спокоен, только голову в небо поднимает.
– Горизонт чист, если что и было, улетело. Хотя по звукам над нами барражировали десантные доты. На архипелаг не приземлялись; их он, судя по всему, не интересовал.
– Где вблизи находятся обитаемые территории, ну там крупные острова, материки?
– Неподалёку, примерно в 80 милях, расположен один из самых крупных островов планеты, поистине райский уголок. Туристская Мекка наших миров.
– Во, пускай туристов потрясут, мы, может, поспать сумеем.
Но ни поспать, ни даже покурить не удаётся. Рокот мощных двигателей над головами показывает тщетность попыток спрятаться. Словно горох с неба сыплется десант. Руки знают работу, оружие снято с предохранителя, передёрнут затвор, мгновение – и оптика на автомате. В крестике прицела бравые лица бойцов; жму на курок, переведя флажок на одиночную стрельбу. Смерть собирает кровавую жатву. Первое время глушитель скрадывает звуки, и потери десантура начинает ощущать не сразу, а если учесть, что высаживается не псковский полк, а небольшое подразделение, то «калашников» серьёзно сокращает его численность.
Отстрел куропаток закончен, десант на земле сразу же превращается в мощную ударную силу. В воздухе резко пахнет озоном, вокруг рвутся энергоразряды. И, хотя ещё не обнаружены ни я, ни даже корабль, огонь по площадям очень плотен. Время неразберихи прошло, и теперь подразделение уверенно движется в нашу сторону, охватывая широким полукругом. Бластеры десанта работают вовсю, оставляя в местах попаданий выжженную до шлака почву.
Корабль обнаружен. Совсем неподалёку полыхает клок земли, рядом ещё один и ещё. Занимаю позицию за посадочной опорой и, собрав все силы, закидываю внутрь бедного Шарика. Вскоре вслед за ним в открытый люк влетает пара разрядов – надеюсь, успел спрятаться. Мощный корпус глушит звуки, и в наушнике странная тишина. Где Маша? Автомат на очереди. Длинная, в магазин, стрельба. Под её прикрытием прыгаю в люк, как голодный зверь на мясо. Герметизирую корабль и бегло оцениваю повреждения. Они незначительны. Запах горевших ковров, пожалуй, единственный результат попаданий. Нахожу своего героического пса под пушистым паласом. Обследовав помещения, убеждаюсь в полном одиночестве.
Терпеть не могу предательства, так из боя уходить нельзя. Не обиделся, если б предупредила, а так исчезнуть, не оставив кодов, практически бросив на верную смерть, нехорошо. Вскрыть корабль специалистам, наверное, не проблема. Захожу в портал, но шлёпанье по клавишам не даёт никаких результатов. Прошлый раз, когда обложили, видимо, в памяти машины были какие-то координаты – удалось уйти, а сейчас память машины пуста, как моя жизнь. От обиды на глазах выступает влага. Вызываю комп кабины на звуковой контакт – без результата. Отыгрался, похоже, Андрей Егорович. Проверяю оружие и спускаюсь вниз. Мужчина должен, по возможности, умереть красиво, если уж жил сволочью.
Располагаюсь за колонной и наблюдаю, как резак успешно плавит обшивку. Вот сходятся начало и конец резки. Мощный удар – и в образовавшийся проём хлынула толпа воинов. Не так быстро, ребята. Автомат серьёзно уменьшает группу, отправив самых инициативных в бессрочный отпуск. Весь пол яруса завален телами погибших. Энтузиазм первопроходцев заметно угасает, становится очень тихо. Снаружи слышны команды младших офицеров, готовящих новый штурм. Наверняка, они учтут горький опыт первого и сейчас пальнут из чего потяжелей, стерилизуя, а уж потом пришлют похоронную команду.
Данный вариант не устраивает ни под каким видом. Поскольку первый уровень будет наверняка уничтожен, баррикадируюсь на втором. Здесь место последнего и решительного боя. Обнимаю пса. Тот, понимая, молча облизывает лицо прохладным языком. Прощаемся. Страшный удар сотрясает шлюп. Даже пол второго уровня деформируется от ударной волны. На нас валятся куски обшивки, стекла. Ничего серьёзного, так по мелочи, но за шиворот. Колется, да и кожа зудится. Приходится снять куртку и тщательно отряхнуться. Неожиданно из потайного кармана выпадает жетон на длинной золотой цепочке. Найденный однажды, он закрутил всю карусель. А вдруг?!
Момент истины совпадает с началом атаки, мысль одна – отбиться. Три магазина уходят в мгновение, атака захлёбывается, но первый уровень за ними. Лимит времени подходит к концу. Внизу опять чувствуется шевеление. Отправляю туда весь запас РГД и светошумовых гранат. Слышу уханье и грохот; волоча за собой пса, бегу в портал. Дверки кабины гостеприимно распахиваются.
Вставляю жетон в приёмник. Едва успеваю прикоснуться к клавиатуре, как меркнет свет. Снова бросок сквозь пространство. Куда? Мысль медленно угасает вместе с сознанием.
Глава 17
В мозгу вспыхивают яркими красками слова, фразы; их смысл ещё теряется в тумане, но уже понятно – жизнь продолжается. Тьма накатывает волнами: захлестнёт, спадёт. В интервалах покоя перед глазами возникают слабые всполохи света. Воздух пропах ужасной, причём знакомой вонью – опять Шарику не удалось достойно перенести бросок. С этой мысли, мелькнувшей в голове, и начинается возвращение сознания. Пытаюсь открыть глаза, но сиё действо удаётся только с третьей попытки. Слепит свет, всё кружится, страшно мутит, и я следую примеру пса.
Провал. Второе пробуждение проходит намного легче. Успеваю разглядеть кабину. Дотянувшись до пса, понимаю – живой. Интуитивно не ощущаю никакой опасности. Пытаюсь встать. Неудачно. Скрипнув от бессилия зубами, снова проваливаюсь в небытие.
На третий раз прихожу в себя полностью. Голова теперь только чуть кружится, но не болит. Собрав все силы, поднимаюсь, прислонившись спиной к стене. Получается. Я на ногах и делаю, не без труда, пару шагов. А вот псу легче не стало; дыхание тяжёлое, прерывистое. Впрочем, из-за такой вони и сам стараюсь дышать через раз.
Ноги ещё и не держат толком, но отдых на сегодня роскошь просто непозволительная. Дверь портала распахивается легко, и чистый воздух врывается в помещение. Рюкзак и оружие вытаскиваю в первую очередь. На негнущихся ногах, как робот, возвращаюсь за псом. Хватаю его за задние лапы и выволакиваю из лужи рвоты. Тяну эту тушу за порог и в изнеможении падаю на мягкий ковёр коридора. Бедный Шарик! Знать бы, оставил в наших краях, с голоду уж точно бы не помер. А сейчас, – ну не для животных такие передряги. Человек и то еле отходит.