Шведская коммуналка. Ритуальные сцены эпохи позднего СССР. Пьеса

Действующие лица:

Коммуналка – Виктор, Миша, Саша, Игорь, Света, Нюра и Ася. Все приблизительно одного и того же возраста: 18-20 лет. Одеты обыкновенно, по-летнему, но есть в их одежде то чуть-чуть, которое отличает их от обыкновенных мальчиков и девочек того времени. А так – молодые люди конца восьмидесятых

годов, нормально подстриженные, нормально причесанные. Даже окладистая борода и длинные волосы Семена не вызывает «законного» протеста у сторонников движения «Под одну гребенку».

Кондратий Семенович – сторож церкви. Неопределенного возраста. Много и ежедневно пьёт, но – ни в коем случае – не алкоголик. Странное лицо: в профиль – римский патриций, анфас – фельдфебельская морда, но без усов. Одежда сугубо штатская, с налётом шика пятидесятых годов.

Ксения – семнадцать лет.

Действие происходит под Москвой в конце августа.

Сцена первая

Отреставрированная церквушка: осталось только убрать строительный мусор и помыть полы.

Мы её видим как снаружи, так и изнутри (слева – алтарь, справа – вход в церковь).

Декорация сделана весьма условно. Это огромный, в натуральную величину чертёж церкви, выполненный на карандашной кальке с той долей небрежности, за которой чувствуется высочайший класс исполнителя, когда даже мелкие помарки, неточности, отсутствие каких-то деталей и тщательная проработка других, неравномерная толщина линий и проч. – уместны. А вот мусор строительный, две бочки из-под краски и извести, невысокое строительное подмостье, в алтаре раскладушка, электрическая плитка, три стула, табуретка, канцелярский стол, на котором стоят бутылки из-под водки и вина, большой синий эмалированный чайник и такие же две кружки, тарелка с остатками еды, телефон, – грубо натуральны… да, забыл, икона «Владимирская Богоматерь» – но она затемнена и парит чёрным прямоугольником в вертикальном солнечном столбе воздуха.

Церквушка обнесена кованой оградой. Внутри ограды, с алтарной стороны, кладбище: полуразрушенные надгробия.

Утро.

В алтаре на раскладушке под байковым одеялом спит одетый Кондратий Семенович.

Шум подъехавшей машины.

Справа из-за церкви появляются Виктор и Миша. Идут вдоль внешней стороны ограды к калитке. Открывают – подходят к двери церкви.

Миша (толкнув дверь рукой). Закрыто.

Виктор. Спит, наверное.

Сильно стучит в дверь кулаком. Прислушивается.

Миша. Вот будет финиш, если сторожа там нет!

Виктор. Не вибрирую.

Поворачивается спиной к двери и бьёт в неё ногой. Прислушивается. В церкви тихо.

(Зло.) Козёл тухлый!.. Не мог он уйти.

Смотрит в замочную скважину. Отходит от двери, ставит на землю большую спортивную сумку и, разбежавшись, бьёт, как в карате, в дверь ногой.

Миша. Не вышибешь, Вит!

Виктор. Не исключаю.

Встаёт перед дверью в боевую стойку (ему уже интересно: выломает он дверь или нет) и с криком «И-и-и-борзай» бьёт ногой – и ещё раз.

Кондратий Семенович (приподняв голову). Какая падла дверь ломает?

Ребята его не слышат. Виктор продолжает выламывать дверь.

Кондратий Семенович садится на раскладушку, берёт со стола чайник, с наслаждением пьёт из него воду, ставит на пол, вытирает губы тыльной стороной руки, встает и идёт к двери церкви, отодвигает засов и отходит на три шага назад.

Конец ознакомительного фрагмента.