Шведский стол
Шрифт:
Для обшивки он пытался подобрать краску и пропитку, дабы защитить от гнили и морских микроорганизмов. Чтобы дуб обшивки служил как можно дольше. И деготь для этих целей не годился совершенно. Да и «парижская зелень», то есть, ядовитая зеленая краска на основе мышьяка, могла употребляться ограничено. Работали даже над «пирогами» — обшивкой из нескольких относительно тонких слоев досок, стянутых болтами и обильно промазанных между собой той самой ядовитой краской…
А
Железо.
Начало выпуска переделочного железа открывало очень интересные возможности. Все-таки на старте уже тридцать тонн в день. А лет через пять-десять, царевич рассчитывал на сто тонн. Что позволяло уже делать наборы металлическими. Совершенно невозможными в условии кричного передела, пусть даже и с помощью водяных молотов.
Но с бухты-барахты их не изготовить.
Тем более, что сам Алексей в прошлом ни разу не промышленник. А потому имел возможность дать только самые общие рекомендации. Остальное же добиваться опытным путем. Экспериментом.
Вот в мастерской и трудились.
Делали первый железный шпангоут. Наборный, разумеется.
В сечении своем он являл двутавровую балку. Собираемую из семи слоев деталей не очень большой длины каждая. Примерно в аршин.
Четыре уголка собирались на мощной поперечной пластине, накрываясь сверху «крышками» — еще двумя пластинами, оформляющими внешний и внутренний радиус. Само собой — со смещениями на четверть и половину детали, чтобы обеспечить надежное скрепление всей конструкции.
Трудоемко.
Но детали все простые и относительно легкие. Так что их можно было выковывать, без чрезвычайных трудностей в манипулировании изделием. А в перспективе даже прокатывать.
Сборка же…
Да — это выглядело весьма непросто.
Большие, крепкие заклепки разогревали до красна и быстро «воткнув» в посадочное гнездо, расклепывали. Вручную.
Навыков в столь непривычном деле даже опытным мастеровым, которые трудились в опытовой мастерской царевича, явно не хватало. Поэтому время от времени приходилось срубать плохо установленную заклепку. И повторять попытку. Иногда до трех-четырех раз.
Но это дело наживное.
Научатся.
Главное сейчас — сделать полноценный шпангоут из пудлингового железа. И показать отцу, когда он вернется. Чтобы поразить его воображение. Ну и какие-нибудь тесты провести в качестве демонстрации…
Царевич бродил вокруг рабочих.
Смотрел как они со смачными матами трудятся.
Думал.
Пытаясь вспомнить или придумать хоть что-то, чтобы облегчило этот весьма непростой труд…
* * *
Фридрих Вильгельм
Карл же не решился встревать в явно долгоиграющий конфликт еще и тут. Во всяком случае до разрешения ситуации с Россией. А после поражения под Нарвой ему и вовсе стало не до Мекленбурга.
— Я слышала, что претендент на твою корону уехал в Стокгольм.
— В Париж милая, в Париж. — поправил его герцог.
— Вот как? — удивилась Наталья Алексеевна.
— Много моих родственников подалось в Париж и, как мне доносят, пытаются добиться расположение Людовика.
— И как их успехи?
— Пока он их еще не удосужился принять. Дела, знаешь ли. Много дел.
— А отчего же не в Стокгольм? Карл бы их хотя бы выслушал.
— А толку? — усмехнулся Фридрих. — Он сейчас сам на поклон к Людовику послов шлет.
— Денег просит? Или войска?
— Денег. Хотя это странно. Грабил, грабил Голландию, а сейчас у него дыра в кармане. Куда только все делось?
— Неужели он возил все деньги в походной казне?
— А это возможно? — удивленно выгнул бровь супруг. — Речь идет о нескольких миллионах талеров. Вероятно, о десяти[4] или даже более того. Столько разве увезешь?
— Кто знает? — пожала плечами бывшая царевна с каким-то наигранным видом.
— Ты знаешь, что там произошло? — прищурился муж.
— Если шведы грабили голландцев, а деньги оказались в России, то… самым вероятным является захват обоза, в котором жадный Карл возил все награбленные средства.
— Ты представляешь вес такой казны?!
— Это имеет значение? — лукаво подмигнув, спросила Наталья Алексеевна.
— Хм. Ты хочешь сказать, что…
— Я ничего не хочу сказать, кроме того, что Карл — банкрот. И голландцы с него спросят. Мы ведь хотим, чтобы они с него спросили?
— Пожалуй, — усмехнулся муж. — Но как у него это получилось?
— Ты просто не знаком с моим племянником. Брат он простоват и прямолинеен слишком. А вот его сын. Он полон сюрпризов.
— Голландцы ведь наши союзники.
— Были.
— Были, — кивнул Фридрих. — Однако разве это надолго?
— Они ни за нас, ни за Россию впрягаться не будут. Они союзники только своим интересам. Как и англичане. Поэтому Карл и возил в своей походной казне такие деньги. Это было так неосмотрительно с его стороны…
— Да уж… — покачал головой герцог с усмешкой. — Ты знаешь, твой брат осадил Ревель.
— Колывань?
— Что, прости?
— Город Ревель в старину назывался Колывань.
— Это ведь русское название.