Швейцария

Президентъ Швейцарскаго Сейма, славный Алойсъ Редингъ, Генералъ Ауфдермауръ и Цирихскій ученый Гирцель, взяты подъ стражу Французскимъ Генераломъ Неемъ и заключены какъ преступники въ Арбургской крпости. Эрлахъ, Ваттенвиль и другіе Бернскіе Аристократы также (какъ слышно) будутъ посажены въ темницу… Вс т, которые занимаются происшествіями времени, судьбою государствъ и человчества, по справедливости должны были удивиться такому дйствію строгости, напоминающему жестокія правила Революціи. Мы сомнваемся

въ патріотической добродтели Рединга и друзей его, и не хвалимъ Бернской Олигархіи, которую они хотли возстановить; но Франціи ли наказывать сихъ гражданъ? Когда бы Сеймъ сопротивлялся, тогда бы Генералъ Ней имлъ неограниченное право завоевателей; но общать мирное посредство и схватить безоружныхъ людей какъ преступниковъ – самыхъ тхъ, которыхъ Бонапарте звалъ Въ Парижъ для совта, и которые торжественно объявили, что они не хотятъ противиться сил – кажется намъ великою несправедливостію. Не Франція ли ввергнула Швейцарію въ хаосъ анархіи? не Франція ли способствовала многимъ революціямъ въ Гельветическомъ правленіи? не ея ли Министры были главною опорою тамошнихъ честолюбцевъ? Слдственно она мене всхъ другихъ Европейскихъ Державъ можетъ винить Швейцаровъ; признавъ же, Люневильскимъ трактатомъ, ихъ независимость, должна была отказаться отъ средствъ насилія и деспотизма. Соглашаемся, что послдняя Гельветическая Конституція могла бы успокоить Швейцарію; соглашаемся, что Редингъ и друзья его только по личнымъ страстямъ хотли испровергнуть ее, но естьли вс Кантоны и города пристали къ нимъ, то они уже оправданы. Бонапарте могъ ввести Французское войско въ Гельвецію, но единственно для сохраненія порядка, для обузданія черни, для свободы выборовъ и законодательныхъ дйствій въ сей Республик, а не для того, чтобы сажать въ темницу знаменитыхъ гражданъ, удостоенныхъ общей довренности. Каковъ ни есть Редингъ, но сограждане почитаютъ его; вліяніе, которое онъ иметъ на общую волю, есть дйствіе свободы ихъ, и законно, естьли они составляютъ народъ независимый. Должно помогать сосдамъ, но не должно быть ихъ притснителемъ.

Мысль собрать Депутатовъ Гельвеціи въ Париж льститъ самолюбію Консула, но оскорбительна для патріотизма Швейцаровъ, которые умли быть свободными гораздо прежде Французовъ и безъ униженія не могутъ явиться въ передней гражданина Талерана. Естьли отрасль древней славной фамиліи кажется намъ почтенною; естьли великія дла человка бросаютъ какой-то лучь на самыхъ отдаленныхъ его потомковъ: то Швейцары могутъ требовать всеобщаго уваженія. Они не Чизальпинцы, пожалованные Консульскимъ указомъ въ преемники древнихъ Римлянъ. Не въ тсномъ и шумномъ Париж, гд люди всегда превращали басню Хамелеона въ истину, но среди гордыхъ Альпъ, гд боле четырехъ вковъ гремло имя свободы – на равнинахъ, гд пастухи, одушевленные любовію къ отечеству, истребляли лучшія Европейскія арміи – среди величественныхъ предметовъ Натуры и славныхъ воспоминаній народнаго геройства должны сыны Гельвеціи совтоваться о благ страны ихъ и средствахъ Воскресить патріотизмъ въ гражданахъ. Пусть тамъ легіоны Французскіе въ почтительномъ отдаленіи окружатъ ихъ своими дружескими щитами, чтобы революціонная необузданность – сіе чудовище, которое родилось во Франціи – не мшала спокойному дйствію умовъ и законодательной мудрости! Пусть Бонанарте, какъ другъ народнаго благоденствія, объявитъ имъ свое мнніе о лучшемъ образ правленія для Гельвеціи, не требуя Депутатовъ передъ Консульской тронъ свой! Тогда онъ поступилъ бы какъ великодушный властелинъ и герой добродтели; а теперь поступаетъ – какъ Генералъ Европы, дающій воинскіе строгіе приказы!

Знаемъ, что власть и сила могутъ смяться надъ идеями Филантроповъ; знаемъ, что о вкусахъ спорить недолжно (по старинной Латинской пословиц), и что иному пріятне жить въ какомъ нибудь великолпномъ замк, нежели въ храм богини Кліо; но въ такомъ случа не надобно уже думать о слав, не надобно говорить о потомств, справедливости, мнніи вковъ: ибо не Префекты Сен-Клудскаго замка будутъ писать Исторію!

Слышно, что Министръ Талеранъ изготовилъ уже новишую Конституцію для Швейцаріи къ прізду Депутатовъ въ Парижъ. Французы набили руку въ семъ дл: нигд не сочиняется столько романовъ и конституцій, какъ въ Париж!

Гельветическое Правительство обнародовало свое оправданіе, которое еще боле обвиняетъ его въ глазахъ народа. Оно говоритъ, что Швейцары заслуживаютъ свое бдствіе, дерзнувъ возстать противъ властей своихъ; но можетъ ли назваться народною та власть, которую ненавидитъ народъ? а сію ненависть заслужило Гельветическое Правительство своею безразсудною жестокостію противъ нещастнаго Цириха. И можетъ ли избранное Республиканское начальство говорить такія грубости всей націи, то есть, утверждать, что она безразсудна, не знаетъ своей пользы и во всемъ виновата? Демосенъ жестоко бранилъ Аинянъ, но онъ говорилъ какъ простой гражданинъ; начальство избранное, унижая народъ, ослабляетъ собственную силу свою, которую оно единственно отъ него получило. Гельветическое Правительство должно было или молчать, или говорить только о заблужденіи нкоторыхъ, а не всхъ. Надобно по крайней мр сохранять пристойность, когда уже справедливость нарушена.

Къ нещастію, мы не видимъ еще, какъ миръ и благоденствіе могутъ быть возстановлены въ бдной Швейцаріи.