Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова
Шрифт:
«Перебежчики рассказывали мне о расстрелах на границе. При переходе границы Анненков хотел сохранить оружие. С этой целью в щелях выкапывались ямы и закапывалось оружие. А потом тех, кто закапывал, уводили и расстреливали. Таким образом соблюдалась совершеннейшая тайна».
Эти показания Вордугина тут же убедительно опроверг сам Анненков, так что верить тому нет никаких оснований: сам он в горах с Анненковым не был, а те, кто был, о расстрелах солдат, прятавших оружие, ничего не говорят. Это — легенда, переданная Вордугиным с чужих слов.
Под перевалом Сельке Анненков простоял больше месяца. Люди питались в основном непросоленной кониной, болели, слабели кони. Все переговоры
С уходом Анненкова в горы и с падением Капала Семиреченский фронт ликвидировался. 14 апреля 1920 года командующий войсками Туркестанского фронта М. М. Фрунзе в письме к Ленину образно описал это событие: «Последняя заноза в теле фронта — Северо-Семиреченский район — ныне благополучно вынута» {185} .
Оговорщина
Обвинения белых атаманов в расстрелах при отступлении в Китай части своих войск, не пожелавшей уходить с ними, не единичны. Такая легенда гуляла в свое время по Забайкалью. В ней утверждалось, что так поступил атаман Г. М. Семенов. Там этой легенде даже поставлен памятник, и пассажиры, следующие поездами на станцию Забайкальск (с 1929 года — Отпор, а еще ранее — 86-й разъезд, значащийся под последним названием во всех работах, посвященных Гражданской войне в Забайкалье), могут наблюдать его с левой стороны по ходу поезда, вскоре после станции Даурия. Название местности, где установлен этот памятник, — Долина смерти — тоже связано с этой легендой. Но документальных сведений о расстреле здесь Семеновым своих соратников я, прослуживший в тех краях тринадцать лет, встречавшийся с бывшими красными партизанами и белоказаками, перерывший массу литературы, не нашел. Коренные забайкальцы Константин Седых и Василий Балябин в своих, во многом документальных, романах о Гражданской войне в этих краях, «Даурия» и «Забайкальцы», не упустили бы это яркое событие и обязательно описали бы его, если бы оно имело место. Но честные писатели эту легенду в свои произведения не пустили.
Такой же легендой является и расстрел Анненковым своих бойцов, остающихся в России. Эту легенду сочинил или, скорее всего, притянул из Забайкалья и приспособил для условий Семиречья первый следователь по делу Анненкова — Матрон. С его подачи эта легенда вошла и в обвинительное заключение по делу. В нем живописалось:
«Изъявившие желание вернуться в Советскую Россию были раздеты, потом одеты в лохмотья и в момент, когда они проходили ущелье, были пущены под пулеметный огонь Оренбургского полка».
Властям творчество Матрона пришлось по душе, и они обязали органы ОГПУ во что бы то ни стало добыть хотя бы косвенные данные для материализации этой легенды в событие. Но все старания семиреченских чекистов найти непосредственных свидетелей расстрела успехом не увенчались: их просто и не могло быть!
Поиск таких свидетелей был поручен и дипломатическим представителям России в Китае, но он также закончился неудачей. Оригинальную инициативу проявил при этом Чугучакский консул: он решил поискать какие-нибудь следы расстрела на местности.
6 августа 1927 года, когда процесс Анненкова был приостановлен из-за его болезни, консул приезжает в район озера Алакуль и создает здесь комиссию для поиска доказательств расстрела. Вот отрывок из акта о результате работы этой комиссии:
«1927 г., августа, 5 дня. Мы, нижеподписавшиеся: консул СССР в Чугучаке Гавро, начальник погранзаставы Джербулак Зайцев, секретарь ячейки Фурманова, шофер Пономарев, составили настоящий
Далее этот акт превращается в документ, фиксирующий домыслы членов комиссии, пришедшие в их головы:
«В местности Ак-Тума была подготовлена особая часть из Алаш-Орды, которая и изрубила расформировываемых числом 3800 человек…»
Возвратившись в Чугучак, консул сразу же садится за донесение в Москву. Сообщив о находке и понимая, что она еще ничего не доказывает, он, вместо сообщения каких-либо фактических данных, насыщает донесение изложением своего видения события и дополняет легенду Матрона своими соображениями и местными слухами:
«Анненкова пугал призрак восстания в своих частях… — пишет консул. — Разбитый по всем направлениям, потерявший всякие надежды на свои части, не в состоянии видеть лиц солдат… так как на всех этих лицах написана одна мысль, как можно скорей вернуться к мирной жизни… он в марте месяце направляется к западной границе Китая и приступает к осуществлению давно задуманного плана, чтобы истребить на 75–80 % свои части, дабы предупредить восстание… Для этой цели Анненков издал вероломный приказ, в котором, как истый предатель и провокатор по отношению к своим солдатам, объявил, что все солдаты, желающие вернуться на родину, могут вернуться, дабы не нести тяжести неизвестного пути. Приказ был написан в торжественном стиле, языком манифеста…
За два месяца были приготовлены могилы. Крупные баи и другие прислужники Анненкова объявили населению, что могилы предназначены для хранения оружия. Специальные люди под видом проводников провожали анненковских солдат к могилам, где их уже ожидали» {186} .
В. К. Шалагинов, автор брошюры, из которой взят цитируемый документ, добавляет:
«В этом же письме (так В. К. Шалагинов называет донесение. — В. Г.) говорилось: всех, кто шел на родину, посылали в город Карагач, хотя такого города не было(выделено им же. — В. Г.). Мнимые проводники объясняли обреченным, что в городе Карагаче их ждут подводы, пища, там им укажут дорогу» {187} .
Чтобы убедиться в смехотворности творчества следователя по особо важным делам Матрона и консула СССР Гавро, попытаемся проанализировать приведенные выше документы.
В документах просматриваются две версии уничтожения Анненковым своих солдат. По версии Матрона, эти люди пали в ущелье под пулеметами Оренбургского полка. Причина расстрела не сообщается, но, по логике этих документов, можно предположить, что решение возникло у Анненкова внезапно, как месть за отказ следовать за ним до конца. По версии консула Гавро, Анненков, опасаясь бунта в своих войсках, заранее решил истребить часть их, т. е. не во время отступления в Китай, а загодя. В этих целях был продуман коварный план, согласно которому якобы за два месяца до отступления в местности Ак-Тума вблизи озера Ала-Коль было выкопано пять больших могил, а местному населению было объявлено, что эти ямы предназначены для хранения оружия. Перед отступлением Анненков издает приказ, в котором разрешает желающим бойцам остаться в России. Оставшиеся в сопровождении проводников идут в мифический город Карагач, где им обещана помощь, а вместо этого их встречали алашордынцы, рубили и сваливали в ямы.