Сибирский изборник
Шрифт:
Посвист пуль, пение пуль, танец пуль в воздухе,
Танец вселенский, миры и ритмы переплавляющий,
Марш потусторонний,
Бездна, в треске выстрелов разверзающаяся.
Пули летают, пули снуют, пули мелькают между деревьями,
Между людьми,
Между сердцами и душами человеческими.
Пули пляшут на мертвых и живых телах.
Пули пчелами снуют, дань меда кровавого с поля человеческого собирая
Для кельи стальной,
Кельи деревянной,
Кельи
Мелькают пули, в сердца вонзаются - и в землю с людьми уходят.
Треск, щебет, рассыпная дробь оружейная -
Вечный воробьиный щебет смерти!
Но и сквозь выстрелы что-то слышно...
Выстрелы - это тоже тишина.
– Ты слышишь - ангелы поют?
–
Спрашивает в бою кто-то...
Или послышалось?
Тишина.
И только
Всадник без головы -
Огромный, чЁрный -
В толпе воинов едет...
Саблей машет...
Страшны пути твои, страна обезглавленная!
– - ГОРОД СОН
Скачет Георгий в бой, пули вокруг него свистят...
Вдруг - будто ужалило что под лопаткой...
Вдруг - заворковало что-то в голове...
Святая вода - красная почему-то - по пальцам течёт
И благоухает несказанно...
Неужели это смерть?
Падает Георгий.
Лежит в пыли, в бреду, не видит ничего,
Все видит, все знает, все понимает,
Ничего не укроется от него уже:
Мертв - и вездесущ.
Видит Георгий, лежа в бреду:
...Город спит. Улицы опустели,
Площади безлюдны, даже псы
Не выходят из конуры. Тишина.
Безмолвие.
На окраине города
Лежит белый человек, раненый в спину,
И кровь течет на белым снегом занесенные камни.
Кровь.
Кровь человеческая.
Русская
Кровь!
Человек в забытьи
Смотрит на небо белыми глазами.
Вокруг него возвышаются дома,
Собор вонзается в небо, здания
Толпятся, как зеваки, потрясенные зрелищем.
А выше - облака.
И тишина
Пульсирует в мозгу раненого, растет,
Перекатывается, ударяясь о стенки черепной коробки,
Как безъязыкий колокол. Тишина растет,
Бьется в висках, пробивает их,
Вырывается на свободу,
Плотная и вязкая, поднимается в небо,
Принимает формы и очертания, и вот уже из тишины, как из блоков,
Строятся здания. Камень на камень
Громоздятся удары пульса в висках раненого,
И ему кажется, что над ним в центре города,
Над площадью Соборной,
Над пустотой сибирской,
Над дорогой из златокипящей Мангазеи в далекую золотую степь
Возвышаются здания из тишины, замки, дворцы,
Храмы, - Вселенский собор тишины,
галерея снега, парадиз беззвучия,
простор без облика и отклика,
там, где видна форма бесформенного и слышны голоса беззвучного.
Город тишины. Город Сон,
Обнесенный высокими стенами,
С широкими проспектами, стройными башнями,
Богатыми рынками, дворцами, искусно построенными,
Галереями и музеями, театрами, где спектакли идут день и ночь,
Город Сон
Над рекой Тишиною,
Тихий, безмятежный,
Город небесный, грядущий в ночи...
Толчок крови. Гром в висках раздается.
Снова боль стискивает голову
Бредящего Пьеро, белого поэта,
Бледного раненого мечтателя,
И новые видения встают перед ним.
Воздух плотнеет, становится тяжелее,
Слои воздуха надвигаются друг на друга, сталкиваются лбами,
Бьют друг друга в грудь; полчища воздушные
Сходятся в сражении на улицах
Города Сна. И вот река уже
Полна крови; не Тишиной,
А Виной она зовется. Войска идут
Сквозь ворота города, идут обозы,
Идут цепью, заполняя простор полей
Вокруг города и разоряя площади.
Гроза разражается. Этот грохот
Раскалывающегося на части времени разрушает Тишину,
Крылья мечутся в небе, молнии
Летят от одного края мозга к другому;
Спазмы боли сотрясают тело
Человека и мира. Рана болит.
И вот - ветер холодит ее.
Тело ощущает холод. Кровь уже не в силах
Согреть человека. Ветер втекает
В опустевшие вены. Ветер течет
По жилам страны. Ветер заменяет миру
Душу. Ветер, ветер!
Он беснуется. Он поднимает
Столбы снежной пыли. Пыль заносит
Сложную архитектуру сновидения,
Белая, сухая пыль,
Душа, размолотая в порошок,
Порох, осыпающий мир, чтобы взорваться.
Ветер беснуется. Столбы пыли
Бродят по городу. У них нет
Человеческого образа, но они способны говорить,
Видеть, думать; у них есть язык,
И почему же он так непонятен!...