Сибирский рубеж
Шрифт:
Сев в машину, я нацепил на ухо гарнитуру, поставил телефон на подставку, набрал новый номер сестры. Она всё-таки испугалась прослушки и купила себе другие телефон и сим-карту.
— Алло, привет, Света.
— Привет, Лёш. Ты где? Тебя уже отправили на границу?
— Только что прошёл комиссию, в субботу поеду. А ты как?
— А я уже в лагере. Хоть месяц отдохну от чёртовой семейки. Правда, со мной Верку отправили, она тоже здесь околачивается. И тренировки постоянные. Очень много тренировок!
— Отлично. Тебе как раз надо тренироваться.
— Это я-то слабачка?!
Я рассмеялся:
— Ещё какая! Поэтому тренируйся давай. Или я сам за тебя возьмусь, когда приедешь.
— Ой, напугал. Боюсь-боюсь! Так когда мне можно будет приехать?
— Смотри, Свет, дело такое, сейчас я на три месяца еду в учебный центр, мне будет совсем не до этого. Затем вернусь где-то на месяц, вот тогда и обсудим.
— Ещё три месяца ждать? — воскликнула Света и тяжело вздохнула.
— Выше нос! Не заметишь, как пролетят.
— Ладно-ладно, буду ждать. Мне сейчас бежать надо, на тренировку всех собирают. Может, вечером ещё созвонимся, или завтра. Главное, не пиши мне. А то Ирина мою почту и переписку смотрела.
— Я и не собирался писать. Ну всё, беги, не опаздывай.
Мне всегда поднимала настроение болтовня с сестрой. Что-то в ней было милое, непосредственное, забавное. Казалось, я к ней даже что-то вроде отцовских чувств начал испытывать. Не покидала мысль, что я обязан позаботиться о девчонке, защитить её от этой долбанутой семейки, где к ней относятся, как к отбросу. В конце концов, я матери её обещал.
Когда подъехал к усадьбе, на обочине дороги перед воротами стоял длинный серебристый «Новгородец». Рядом, сунув руки в карманы, прохаживался Добрыня Горбунов. На этот раз он был в светло-сером костюме с иголочки и чёрной рубашке.
— Добрый день, господин Озёров, — поздоровался Горбунов, когда я вышел из машины. — Как ваши дела? Готовитесь ехать на границу?
— А вы всё следите за мной? Что на этот раз вам надо?
— Как же я за вами слежу? Я тут уже полчаса стою, дожидаюсь.
— По какому делу?
Горбунов с намёком покосился на ворота, видимо, желая, чтобы я пригласил его в дом, но я не сдвинулся с места.
— Весь Первосибирск наслышан о том, как вы с Любецкими разобрались. Отец вами восхищён, — в словах Горбунова чувствовалась фальшь, не умел он заискивать. — Надо было кому-то Когтей образумить. Тем не менее вы только приехали, а в новом месте без связей всегда трудно. Наш клан предлагает дружбу. Мы можем помочь друг другу.
— И чем вы можете мне помочь?
— Как знать. Видите ли, господин Озёров, сила не всё решает. Порой нужно замолвить словечко перед вышестоящими инстанциями, чтобы разрешить какую-нибудь проблему. А ведь проблемы всегда могут возникнуть, особенно когда надо начинать всё с нуля.
— Спасибо за предложение, но пока не имею желания вступать ни в какие кланы.
— А вы подумайте хорошо. Как раз на север поедете, на холодную голову думается лучше, — на лице Горбунова
— Обязательно подумаю, а сейчас, извините, тороплюсь. Ещё тёплые вещи надо купить. Без них по северам не покатаешься.
— Удачи, господин Озёров.
Добрыня сел на заднее сиденье внедорожника и уехал.
Теперь Горбуновы уже не деньги с меня трясут, а пытаются заманить к себе в клан. Понятно зачем. Кому не нужен сильный владеющий? Только вот угрозами и шантажом меня было трудно к себе расположить. Интересно, у Горбуновых действительно есть такие связи, чтобы меня вместо севера на юг служить отправили? Или Добрыня блефовал? Ведь узнал же, гад, куда меня определили, хотя и часа не прошло, с тех пор, как я из рекрутского центра выехал. Получается, знакомства есть. Как бы то ни было, это не имело значения. Ни к каким кланам я присоединяться пока не собирался.
Я достал телефон и нашёл номер Гаврилова.
— Алло, Егор, тут такая история. Опять Горбунов приезжал, на этот раз уговаривал примкнуть к их клану. Не нравится он мне, скользкий тип. Боюсь, как бы в моё отсутствие нам гадить ни начали. Поэтому ты тут повнимательнее будь, и Сатира предупреди.
— Думаете, нападут? Я сомневаюсь. После того как вы с Когтем разобрались, вряд ли кто-то решится на такое.
— В открытую, может, и нет. А вот исподтишка гадить могут. Не знаю, на какую они подлость пойдут, в том-то и проблема.
— Да, Алексей Михайлович, я вас понял. Предупрежу Сатира. Он сейчас как раз людей вербует. Уже два десятка, если не ошибаюсь, записалось. Почти все наши, кто с Дмитрием Семёновичем раньше работал. Так что с охраной проблем не будет.
— Рад слышать.
Не хотелось в такой момент уезжать, да ещё на три месяца. Горбуновы могли начать пакостить. По крайней мере, намёки были весьма прозрачны. Конечно, если они открыто пойдут против меня, ничем хорошим для них это не кончится, но ведь гадить можно по-разному, особенно когда есть связи. Проблемы со службой, проблемы с законом, какие-нибудь проверки и прочая ерунда. Да всё что угодно можно организовать. А полагаться мне приходилось только на Гаврилова и Сатира, которые будут тут всем заправлять ближайшее время.
Так-то эти двое хорошо устроились. Дядя пропадал месяцами на границе, а они рулили его предприятиями. Да и вообще, меня до сих пор не отпускало чувство, что у этих ребят какое-то тёмное прошлое. В досье ничего подозрительного я не обнаружил, но кто про себя плохое напишет?
С другой стороны, возможно, я слишком сильно на этом зациклился. Да, Егор Гаврилов и Фёдор — люди простые, бывшие наёмники и добытчики. И что в этом такого ужасного, спрашивается? Дядя же с ними много лет работал, они чуть ли не членами семьи стали.