Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
— Будет ещё на тебя скорая помощь бензин тратить! В такое трудное для страны время! — сказала Лариса и выстрелила ему в голову.
Она выполняла свою работу, и ни малейшей жалости к бандиту не испытывала. У неё мелькнула мысль о том, что если бы милиция задержала этого парня раньше и посадила в тюрьму, он бы остался жив. Отсидел бы сколько положено и, возможно, начал бы новую жизнь. Но общество бросило этого парня под дуло её пистолета, который ей же и вручило и приказало нажать курок. Где были правоохранительные органы, когда бандиты останавливали отпускников, грабили всё, что люди откладывали в течение года на отпуск, насиловали женщин и избивали мужей, которые пытались их защитить? На дорогах бандиты творили беспредел, а депутаты вырабатывали «меры по обузданию преступности» в своих бесконечных прениях, чтениях и согласованиях. Правоохранительные органы жаловались на отсутствие законодательной базы, люди жаловались на бандитизм, а журналисты и аналитики объясняли всё проблемами трудностями переходного периода первоначального накопления капитала. Но пока «меры» не были выработаны, согласованы, одобрены и реализованы, бандиты столкнулись с другим беспределом. Столкнулись и проиграли, потому что в любых беспределах выигрывает тот, кто быстрее жмёт на курок и более метко стреляет. Таковы правила беспределов, хотя несведущим людям кажется, что беспредел функционирует без правил.
Глава 43
Вечером девушки вместе с Федором спустились в ресторан при гостинице. Накануне Федор запретил им появляться в ресторане и даже выходить в город, и они питались целый день бутербродами. А сегодня они удачно провели операцию и хотели отметить своё прибытие в город вкусным обедом, совмещённым с ужином, потому что сегодня целый день мотались по трассе на голодный желудок. Когда желудок пустой, то и реакции отличные, и резкость больше, и меткость выше. А сейчас они могут позволить себе сбросить напряжение, остыть и полакомиться блюдами, которыми здесь готовят.
Девушки надели красивые длинные вечерние платья с оголёнными плечами. Какие же артистки без вечерних нарядов? Их забавляла эта игра в артисток, потому что чаще всего их отправляли на операции под видом туристок, журналисток, а однажды даже монашек. А сейчас они были артистками ансамбля песни и пляски и могли позволить себе щеголять в шикарных вечерних платьях, которые уже давно себе пошили в дорогом московском доме мод, но надевать их было практически некуда. Один раз съездили в них на новогодний бал в Дом офицеров Московского военного округа и второй раз туда же на 8 марта на торжественную встречу для семей военнослужащих. И всё. В свои двадцать три года они не обзавелись широким кругом друзей, а с поклонниками было ещё хуже. Где бы они ни появлялись, им обязательно начинали оказывать знаки внимания молодые люди, пытавшиеся произвести на них впечатление своей крутизной и предстать перед ними в образе суперменов. Но этим они вызывали у девушек аллергию, так как суперменов вокруг них хватало и на службе. В частности, с женой одного из суперменов, Федора, они были знакомы и даже жили по соседству. Маша смотрела на мужа с обожанием и за его широкой могучей спиной чувствовала себя в высшей степени в безопасности. Девушки часто видели Машу гуляющей с сыном — кудрявым, очень миленьким трехлетним мальчиком Данилой. Малыш сначала перемигивался с Леной, которая легко сходилась с детьми, а потом вообще подружился с нею и даже позволял взять себя на руки. К Ларисе он на руки не шёл, но относился к ней снисходительно и немного покровительственно, как к Лениной подруге. Девушки иногда сидели с Машей на детской площадке, наблюдая за играми малышей, и Маша с восторгом рассказывала им о своём муже, какой он отличный семьянин и как она его любит. Девушки не хотели так же восторгаться своими будущими мужьями. Наоборот, они хотели бы, чтобы восторгались ими и чтобы их избранники были нежными и чуткими, умными и понимающими, добрыми и ласковыми, интеллигентными и тактичными. Они должны разбираться в музыке и живописи, в литературе и искусстве, должны обладать высокой духовностью и другими подобными качествами, но такие им не попадались. Девушки боялись остаться старыми девами, так как в двадцать три года уже пора обзаводиться семьёй и детьми, но достойных кандидатур не было, а снижать свои требования они не хотели. — Пару лет у нас ещё есть в запасе, спешить пока некуда, — рассуждала Лариса, и Лена была с нею согласна.
Но всё равно хотелось любви, хотелось, чтобы кто-то восхищался и дарил цветы, хотелось чувствовать себя принцессой, чтобы кто-то на ушко шептал нежные слова. Для мужчины счастье — когда его понимают, а для женщины — когда её любят. И девушки хотели счастья, но оно пока не приходило.
Федор зашёл за ними в номер, когда они крутились перед зеркалом. Увидев его, они начали крутиться перед ним, ожидая комплиментов в свой адрес, и он не мог обмануть их ожидания. Однако расточать комплименты явно была не его стихия, и он изобразил на лице восторг, как сумел, что-то пробормотал насчет их неотразимости, и они втроём отправились в ресторан. Девушки и не ожидали, что Федор будет красноречив и обаятелен, и лишний раз убедились в том, что широкие плечи и литой затылок не делает мужчину поэтом. Но всё равно им было приятно, что хоть как-то он обратил внимание на их наряды. В этих платьях они чувствовали себя актрисами и под многочисленными взглядами посетителей ресторана, как на подиуме, походкой моделей прошли к столику, который находился около окна, вдали от шумного застолья в глубине зала.
Какая-то компания что-то праздновала, но явно не свадьбу, потому что невесты не было видно.
— Федь, а что они там празднуют, как ты думаешь? — спросила Лариса.
— Конечно, свадьбу, — ответила за Федора Лена.
— А где же тогда невеста?
— Невеста либо в шоке оттого что вышла замуж, либо уже пьяная лежит под столом.
Федор иронически посмотрел на девушек поверх меню.
— Если бы вы прислушались, о чём они кричат, то услышали бы слово, являющееся ключевым к пониманию причины их присутствия здесь, — сказал он.
— Ох, как сложно ты выразился! Может, ты нам скажешь это слово, если, конечно, его не пишут на заборах? — спросила Лариса.
— Скажу. Это слово — диссертация.
— Ах, вон оно что, — разочарованно протянула Лена. — А я уже подумала, что сейчас невесту будут доставать из-под стола. А оказывается, всё настолько прозаично!
— Да, Лен, нет в жизни романтики, — вздохнула Лариса.
Они сделали заказ подошедшему официанту и в ожидании его разглядывали публику.
— Девчата, а что вы там кричали на трассе? Лёка, Ёлик… Что это за клички такие? — спросил Федор.
Лена засмеялась.
— Лариска, когда была маленькая, годика два ей было, называла себя Лёкой. Вот так это и пристало к ней.
— Тетя Дуся, нянечка из нашего детдома, называла Ленку Еленой. Почему-то к Ленке она особенно неровно дышала. А Ленка произнести это не могла и называла себя Ёлик, — добавила Лариса.
— Тетя Дуся и Лариску тоже любила. Она нам часто приносила леденцы, монпансье назвались, в такой круглой жестяной коробочке. Помнишь, Ларик?
— Я всё помню, Ёлик. И как воспитательница Екатерина Алексеевна трясла меня за шиворот и била по лицу.
Лариса повернулась к Федору и пояснила:
— Её дочка, нашего возраста, забирала у меня свою куклу, а я ей не отдавала. И мы у куклы оторвали руку. А эта Екатерина Алексеевна обвинила меня во всём. Я до сих пор помню, как она меня трясла и била по лицу. Я этого никогда не забуду…
Фёдор, помолчав, сказал:
— Ладно, девчонки, мы сегодня хорошо поработали. И так удачно сложилось, что на трассе ни одной машины не было. Свидетелей, вроде бы, быть не должно. Покушаете и идите отдыхать. Вам надо хорошо выспаться, завтра утром катаемся по северной трассе.
— А я, вообще-то, не понимаю, что мы здесь делаем? Это же простые бандиты, так причём здесь мы? — Лариса посмотрела на Федора, ожидая ответа, а не дождавшись, добавила:
— Пусть милиция ими и занимается. Или пусть ФСБ чистит дороги, если милиция не может. К нам-то какое это имеет отношение?
— А действительно, мы-то причём? Это не наши проблемы, мы ведь армия, — поддержала подругу Лена.
— Вы снова за своё! — с досадой сказал Федор. — Я уже говорил — не знаю. Вот послали, и всё тут. Может быть, здесь нашу машину какую-нибудь зацепили, или что-то другое сотворили. Но, видимо, насолили нашему ведомству здорово. Приказ — разобраться по полной программе, используя машины-ловушки. Из-за этого вас, девчонки, и подключили к операции. Вы оказываете на бандитов расслабляющее действие.
— В смысле как слабительное? — рассмеялась Лариса.
— В смысле, что хотя бы на кого-то мы производим впечатление. Только бандиты и могут оценить нашу нежную девичью красоту и ласковый характер. Никто нас не любит, — жалобно заныла Лена, и Фёдор выразительно на неё посмотрел.
— Ну, вот, понесло, — рассмеялся он.
Ужин был вкусным, живая музыка была в хорошем исполнении и девушки, получали удовольствие от вечера.
— Ладно, я пошёл в номер, а вы здесь недолго. Вон за столиком какая-то компания сидит, всё время сюда поглядывают. Так что закончите ужинать и уходите к себе, — сказал Фёдор, уходя.