Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
Грузнов посмотрел на Чернова и, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
— Андрей, а если его заказал Сапог? Значит, кто тогда мог остановить машину Афонина? Как же мы всё время проходим мимо очевидного?
Чернов удивлённо на него посмотрел:
— Какого очевидного? Ты о чём?
— Скиба, соседка Груздя. Вот она могла запросто остановить машину Афонина. И все сидели в машине и ждали когда она подойдёт!
— Всё внимание было переключено на неё, и кто-то второй мог запросто в это время подкинуть им сзади под днище взрывное устройство, — подхватил Чернов.
— И тогда становится понятным, почему она вешала нам лапшу на уши об увольнении Матюшина, — продолжил Грузнов.
— Согласен. И драка была спровоцирована для того, чтобы потом обвинить Матюшина. И день-то выбран какой — если Скиба знала, что Панова и Матюшин подали заявление в ЗАГС и её мать накануне уехала, следовательно, было понятно, что дома он ночевать не будет.
Чернов откинулся на спинку стула.
— Дима, выясни, есть ли алиби у Скибы и Груздя. Я чувствую, что мы напали на след. А ты молодец, соображаешь!
— Рад стараться, товарищ начальник! — выпучив глаза, дурашливо выкрикнул Груздев. Версия была достаточно убедительной. Только в чём был интерес Сапога, если он заказал Афонина? Но уже было более или менее ясно, где надо было копать, а копать Грузнов умел.
Глава 23
На кладбище священник отпевал Афонина и троих его охранников. Ближе всех к могилам стояла Галина Афонина, вдова погибшего и немного сзади неё молодой человек с длинными, до плеч, волосами. Он был в чёрном костюме, черной рубашке и с грустными глазами. Казалось, что горе, свалившееся на него, было огромным, и Данилина, стоявшая поодаль рядом с Мельниковым, шепотом спросила у него:
— Витя, а кто этот мужик с глупым лицом, который стоит рядом с Галей?
— Это Эдик. А почему глупое лицо?
— Я почем знаю? Видно родился с таким. А откуда этот Эдик взялся? Он что, Галкин родственник?
— Это протеже Самохина. Эдик помогает Гале с похоронами и вообще.
— А вообще — это как? Самохин его Галке в любовники прочит?
— Зоя, ты как рентген, от тебя ничего не скроешь.
— Олег сводником стал? Если он попытается тебе какую-нибудь бабу найти, я вас обоих зарежу кривым ржавым ножом.
— Почему кривым и ржавым?
— Кривым, чтобы больнее было, а ржавым — чтобы было не так эстетично.
Данилина слегка дернула Мельникова за рукав и, когда он скосил на неё глаза, начала строить ему глазки. Мельников слегка улыбнулся одними краями губ:
— Малыш, мы на кладбище.
— Скажи, как ты меня любишь, и я тогда отстану от тебя.
— Зоя, не возбуждай меня. Мы на кладбище.
К Мельникову сзади подошёл один из охранников и шёпотом доложил:
— Виктор Михайлович, сюда приближаются Мартын и с ним ещё четверо. Несут цветы, видимо пришли поздрав… то есть, я хотел сказать, попрощаться.
— Поставь у них за спиной пару наших ребят со стволами. На всякий случай. Пусть чувствуют себя как в гостях.
Охранник кивнул и тихо отошел. Данилина посмотрела ему вслед, потом перевела взгляд на Мельникова.
— Витя, а что он хотел? Какие-то проблемы?
— Нет никаких проблем.
— А у меня есть проблема.
— Какая?
— Я тебя очень люблю. Это самая моя большая проблема.
Мельников посмотрел на Данилину, взял её руку и слегка сжал.
— Малыш, мы же на кладбище, — сказал он.
— А я тебя люблю не только на кладбище, но и повсюду.
Он скосил на неё глаза, и они встретились взглядами. Какая глупость, что они стоят здесь, подумал Мельников, но уйти с этого представления и увести с собой эту дорогую и любимую им женщину он не мог — это было бы грубое нарушение правил общественного поведения.
Священник что-то заунывно и нараспев читал, а им было не до него и не до этих похорон. Они не были верующими, а те, кого хоронили, и подавно. Те никогда ни во что не верили, но в последнее время установилась такая традиция — хоронить денежных людей по православному обычаю с отпеванием, с кадилом, с заупокойными молитвами в церкви и другими атрибутами проводов в иной мир.
На следующий день после похорон Данилина поехала в налоговую инспекцию, а когда вернулась в офис, её перехватила Панова.
— Хорошо, что ты уже вернулась, меня Афонинчиха за тобой послала, — сообщила она. — Сидит в кабинете Афонина с полубабой или полумужиком, не пойму с кем. Пол явно не определен. Кто это, не знаешь? Родственник или она уже любовника завела?
Девушки пошли к приемной.
— С длинными волосами и глупым томным лицом? — уточнила Данилина.
— Точно. Когда он томно закатывает глаза, у меня появляется рвотный позыв. Может быть, мне надо провериться у гастроэнтеролога? Не знаешь, что это за тип?
— Знаю, это Эдик, её новый друг.
— Не успела похоронить мужа, а уже любовник появился?
— Скорее всего, это пока друг.
— От дружбы до постели один шаг. Афонинчиха пришла с таким грозным видом, что все попрятались по комнатам и боятся показаться ей на глаза. Скиба к ней сразу же помчалась, очевидно, наушничала. Вот сучка жирная! А потом она вышла и Афонинчиха сразу же начала тебя искать. Скиба, видимо, накапала ей что-то про тебя.
— Ладно, послушаем, что Галя скажет.
Девушки зашли в приемную, и навстречу Данилиной вскочил, сидевший там Матюшин. Дурачась, он вскинул руку, отдавая честь:
— Здравь желаю, благодетельница наша, шефиня!
— В армии без головного убора честь не отдают. А ты почему приветствуешь меня без своего головного убора — клоунского колпака?
— Виноват исправлюсь.
Валя засмеялась:
— Я Лёшке рассказала про вас с Мельниковым, вот он и дурачится.
— Ручку позвольте поцеловать.
Данилина манерно протянула ему руку для поцелуя.