Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
Кроме Кости, заявку на участие в аукционе подал «Сибинвестпромбанк», который контролировал местный криминальный авторитет Сапог. Согласно договоренности с нужными людьми, за день до аукциона, вечером, документы вернут «Сибинвестпромбанку» из-за обнаруженной ошибки. Ошибка была незначительная, и её обнаружили сразу же после подачи документов, но не сообщили о ней, имея в виду сорвать на этом приличный куш. Этот куш Костя уже заплатил, и оставалось только двое претендентов — он и Афонин, который на днях должен был подать документы. Кинуть Афонина так же как Сапога не получится — за ним стоят московские авторитеты. Поэтому оставалось только убрать его, что и было сделано. Но была жива ещё его вдова, поэтому следующим номером программы, притом крайне срочно, надо было ликвидировать вдову Афонина.
Глава 25
Резкий телефонный звонок разбудил задремавшего в кресле перед телевизором
— Леонид Васильевич? Давненько мы не виделись, вот хотел бы встретиться с тобой.
Остатки сна мгновенно улетучились, когда он услышал, кто ему звонит. Этот вкрадчивый голос Сапог узнал сразу, и сердце у него рванулось вниз: голос принадлежал Владимиру Петровичу Смолину, его бывшему куратору из КГБ. В 1989 году Сапога задержали во время разграбления товарного вагона с японской видеотехникой на товарной станции, где он работал сцепщиком вагонов. Двое его подручных, с которыми он вскрыл вагон, успели сбежать, а он подвернул ногу на рельсах, и был схвачен двумя милиционерами из линейной милиции. Дело завели нешуточное, хотели повесить на него и то, к чему он никакого отношения не имел, но выручил его тогда Смолин, в то время капитан КГБ, служивший по линии Управления «З» /21/.
— Бросай грабить вагоны и займись рэкетом, — сказал Смолин изумленному Сапожникову. — Будешь прессовать тех, на кого я укажу.
Прокуратура закрыла дело за недостаточностью, улик и Сапожников, собрав вокруг себя небольшую команду местной шпаны, занялся выбиванием денег из кооператоров. На первых порах Смолин сам указывал, на кого надо было наезжать, но потом подробно проинструктировал своего подопечного:
— На «комсомольцев» из центров научно-технического творчества молодежи наезжать не следует, они под нашим контролем и опекой осваивают, так сказать, «азы рыночной экономики», а вот самодеятельные кооперативы надо давить. При этом не следует прибегать к утюгам и прочим аксессуарам бандитских наездов, это очень грубо. Прежде всего, необходимо собирать информацию о бизнесе предпринимателя и о нем самом, а также разузнать как можно подробнее о схемах его мошенничества. А в том, что все кооператоры мошенники, можно не сомневаться, так как честный человек без крыши в условиях нашей действительности прогорит в первую же минуту. Затем с помощью нужных чиновников ему надо перекрыть каналы получения экономических ресурсов и заставить выйти на тебя с просьбой о помощи. Я дам тебе нужные контакты, но ты и сам должен стараться обрастать полезными связями.
С поддержкой Смолина Сапожников широко развернулся, и его бригада росла как на дрожжах. Обрастал он связями и в депутатском корпусе — во время выборов его бритоголовые «быки» навещали избирателей, гнали их на избирательные участки и рекомендовали, за кого следует голосовать, а за кого голосовать вредно для здоровья. Сапог понимал, что Смолин проталкивает в депутаты своих стукачей, и презирал их. Сам он, хотя и работал на Смолина, но никого не сдавал, никого не закладывал и в шестерках у Смолина не бегал. Ему была отведена иная роль, и он выполнял её качественно. Кооператоры платили, в основном, исправно, хотя некоторые из них пытались бунтовать и тогда горели их офисы и склады. Сапог аккуратно выплачивал Смолину шестьдесят процентов от выручки, и оба были друг другом довольны. Но после августовских событий 1991 года, Управление «З» было расформировано, и Смолин куда-то исчез. Сапог, предоставленный сам себе, вначале осторожно продолжил свою рэкетирскую деятельность, опасаясь, что, лишившись крыши, он сделается легкой добычей РУБОП’а, однако вскоре убедился, что осторожничать не имеет смысла — связи с чиновниками и депутатами, которые оставил ему в наследство Смолин, служили надежной защитой. Вскоре к нему присоединился Груздев, бывший сотрудник ОБХСС, отсидевший срок за изнасилование подследственной. Получивший в бригаде Сапога кличку Груздь, он рассказывал, что отбывал срок в знаменитой «милицейской» ИТК-13 в Нижнем Тагиле, где в это же время отбывали наказание Юрий Чурбанов и осужденные по «узбекскому», «краснодарскому» и иным нашумевшим делам прошлых лет. Груздь стал легендой бригады и правой рукой Сапога. По его совету Сапог начал переходить на легальные формы бизнеса и даже приобрел банк. Захват банка стоил хоть и недешево, но оправдал себя, а сейчас с подачи Груздя Сапог планировал купить на аукционе завод «Импульс».
— Торговля оружием всегда была самым прибыльным бизнесом в мире, — утверждал Груздь. — Ближний Восток, Латинская Америка, Юго-Восточная Азия всегда будут нуждаться в оружии, и если мы будем его производить, посредники всегда найдутся, нам даже не надо будет самим искать рынки сбыта.
Сапог с ним был полностью согласен и задействовал своего адвоката Ерёмина и двух опытных в таких делах экономистов для подготовки материалов к тендеру по заводу «Импульс». Но совершенно неожиданно выяснилось, что есть третий претендент на завод «Импульс» — Дёмин, и это нервировало. Пару дней назад пацаны, посланные в Москву выяснить, кто хозяин автомобиля, в котором обнаружили бухгалтерские документы «Сибинвестпромбанка», сообщили, что «БМВ» принадлежит охраннику Дёмина. Стало совершенно ясно, кто стоит за нападением на банк и какова его цель, и в областном Госкомимуществе, нехотя, но за взятку, подтвердили, что Дёмин подал документы на тендер. Достать Дёмина было нереально, но можно было попробовать проинформировать Гриню о том, что прикончили Афоню скорее всего люди Дёмина из-за тендера. Неожиданное появление Смолина в такое горячее время было очень некстати, да и он теперь Сапогу, который на короткой ноге с самим губернатором, был вовсе не нужен. Не собирается ли Смолин потребовать свою долю за те несколько лет, которые он отсутствовал? Если он захочет содрать свои шестьдесят процентов, то дешевле будет его ликвидировать. Хотя, эти ребята такие, что тронешь одного из них, остальные тебя живьем закопают!
— Владимир Петрович? Неужели это вы? Рад вас слышать! Мы так давно не виделись! Вы откуда звоните?
Сапог постарался придать своему голосу искренность и теплоту.
— Я, Леня, вчера поздно вечером прилетел из Москвы. Я нынче там живу. Вот хотел бы с тобой встретиться, есть пара вопросов, которые необходимо решить. Давай завтра в три часа встретимся в кафе «Огонёк». Посидим, выпьем кофе, поговорим. Итак, до встречи.
Он повесил трубку и Сапог вслух выматерился. «Даже не спросил, смогу ли я завтра в три часа! — отметил он про себя, и бешенство охватило его. — Считает меня своим шнурком, паскуда! Не догадывается, кто нынче такой Леонид Васильевич Сапожников или просто игнорирует?».
Мелькнула мысль о том, чтобы послать к нему пару «быков» — пусть сделают из него отбивную и научат вежливости, но, подавив приступ бешенства, начал размышлять. Смолина надо устранить, это совершенно ясно, так как он знает всю правду о нем и может этим шантажировать. Если авторитеты узнают, что Сапог прессовал в СИЗО заключенных, а потом работал на КГБ, могут его стереть в порошок — вон в одной Москве засело, если верить печати, чуть ли не сто девяносто паханов. Но устранить Смолина надо так, чтобы никто не догадался, что это дело рук Сапога. Поручать его ликвидацию никому нельзя — со временем станет ясно, кто ликвидирован и Сапог попадёт в лапы другому шантажисту. Можно, конечно, нанять киллера, а потом замочить этого киллера и тогда концы в воду, но лучше сделать это самому, так будет надежнее. Только знать бы, где он нынче живет! Посылать пацанов следить за ним опасно, он, всё-таки профессионал: может легко обнаружить слежку и догадаться, кто её организовал. Может быть, на встрече телефончик для связи попросить, а по телефону уже установить адрес?
На следующий день ровно в три часа Сапог вошёл в зал кафе «Огонёк», расположенное в самом центре города и сразу же увидел Смолина. Тот сидел за столиком у окна и мог видеть, как Сапог подъехал на машине. «Чекист, сука! Всё предусмотрел, такого замочить непросто будет!» — подумал Сапог и расплылся в радостной улыбке:
— Владимир Петрович, рад вас видеть в добром здравии! Вы совсем не изменились! Небось, в Москве в центральном аппарате ФСК работаете?
— ФСК нынче нет. С начала апреля этого года контора уже называется ФСБ. Выдумывают различные названия, а по мне так лучше КГБ нет — просто и со вкусом. Я нынче, Лёня, работаю в другой структуре. Садись, выпьем за встречу по пять грамм коньячка, закусим малость, посидим, поговорим. Нам ведь есть о чем поговорить!
На столике стоял небольшой графинчик с коньком, маленькие рюмочки и несколько бутербродов с красной икрой.
— Я предвидел, что ты за рулём, поэтому заказал чисто символически. Кофе и пирожные потом принесут. Садись, рассказывай, как твои дела.
Сапог присел за столик, и они выпили за встречу. Рассказывал Сапог о своих делах кратко, не вдаваясь в подробности, но было видно, что Смолин знает больше, чем он рассказывал.
— Как насчет завода «Импульс»? Планируешь купить его?