Сицилия – верное лекарство от хандры

Сицилия – верное лекарство от хандры

ЧАСТЬ 1

Можно сказать, что все началось тогда, когда я решила позвонить подруге.

Дружба наша на тот момент носила фрагментарный, но очень интенсивный характер. Познакомились лет шесть назад на одном из семинаров для творческих людей. Группа желающих просветиться и получить новые знания уже вся была в сборе, оставалась еще пара свободных мест. Первый лектор, взглянув на часы, начал свое выступление. Минут через десять дверь в кабинет попытались

открыть, но дверь стояла насмерть, не пуская опоздавших. Поначалу никто не обратил внимания на шебуршание за дверью, потом раздался вежливый стук, на что тоже никто не обратил внимания – опоздавших не любили. Стук немного усилился – народ в кабинете никак не прореагировал. За дверью, наконец, угомонились, народ погрузился в себя. Лектор предложил для лучшего настроя провести небольшую медитацию, все ушли в себя, заиграла легкая музыка, тишина расслабила присутствующих.

– Когда я скажу три, вы вернетесь в эту комнату, - тихо, но четко произнес лектор.

И тут в дверь забарабанили, судя по звуку, кувалдой, народ одновременно подскочил на стульях, особо чувствительные схватились за сердце.

– Да кому же там неймется?
– досадливо поморщился ведущий и пошел открывать дверь.

Звуки ударов раздавались очень громкие и методичные. Ведущий подошел к двери, попытался ее открыть – безуспешно, поморщившись от натуги, удвоил усилия – результат тот же. Ему в помощь поднялся шкафообразный интеллектуал из собравшихся.

– Разрешите, - отодвинул он попытку номер раз, по сравнению с которой оказался на голову выше и в плечах раза в два шире.

Лектор поправил очки и вернулся на свое место. Парень отошел от двери метра на два, с места набрал скорость и плечом «вышиб» дверь. Дверь удержалась на петлях, но в коридоре раздался грохот.

– Упс, - слегка удивился парень и замялся на месте смущенный.

Особо любопытные были уже у входа. В коридоре, метрах в двух от двери, задом к народу, на четвереньках стояло нечто, судя по высоте платформы ее фиолетовых ботинок, – девушка - и потряхивала головой. Скорее всего, за минуту до этого она стояла спиной, облокотясь на дверь, и долбила по этой двери каблуком ботинка, а когда дверь со всей силы открылась, то по инерции отшвырнуло и долбильщицу. К ней осторожно приблизилась женщина в возрасте, аккуратно дотронулась до ее плеча.

– Вы как? – очень участливо спросила она.
– Еще полежите? Или будете вставать?

Сзади вежливый народ сдерживался, чтобы не расхохотаться. Ситуация была с одной стороны травмоопасная – при таком ударе можно и голову стряхнуть, а при неудачном падении еще и что-нибудь себе поломать; с другой стороны… Девушка, тряхнула несколько раз головой, посмотрела снизу вверх на сердобольную тетеньку, выдернула наушники из ушей и, не меняя позы, поинтересовалась:

– Вы что-то хотели?

– Нет-нет, - испуганно развела руками тетенька.

Народ все же не выдержал и заржал в полный голос. Это привело девицу в тонус, она быстро поднялась, слегка отряхнула себя, расправила длинную юбку, поправила прическу, подобрала красную сумку необъятного размера с пола, убрала наушники в нее, расправила плечи, поправив на них ярко фиолетовый с красными разводами шарф, еще раз тряхнула головой и царственной походкой направилась в класс. Народ быстренько расселся по своим местам. Пострадавшая девица зашла последняя, оглядела всех ясными очами.

– Здравствуйте, - улыбнулась сразу всем и стрельнула глазками в поисках места.

Одно из свободных оказалось по соседству со мной, сюда она и направилась. По ходу ее движения народ реагировал на девицу по-разному: сердобольная тетенька сочувственно осмотрела ее с ног до головы, видимо надеясь, что хоть что-то должно было сломаться-порваться-выйти из строя после такого падения. Парень, открывавший дверь, постарался вжаться по максиму в стул, слиться со стеной и выдавить приветливую улыбку, но глаза смотрели виновато. Кто-то с любопытством разглядывал вновь прибывшую, кто-то с раздражением, кто-то со снисходительностью. Девица была достаточно высокой, а еще и высота каблука – видимо, все это вместе взятое (манера вести себя, одеваться, внешность, отношение к жизни) произвело на общественность почти сногсшибательный эффект в прямом смысле. Усевшись рядом, она спросила меня:

– Я ничего интересного не пропустила?

– Вы в самом интересном поучаствовали, - успокоила ее.

– Да? – не поверила, немного обиженно глядя на меня.

– Я вас во время перерыва посвящу в подробности.

За обедом мы разговорились.

– А ты чем в жизни увлекаешься?
– спросила я свою соседку, приступая к трапезе.

– Книги пишу, - немного неуверенно заявила она.

– Книииииги? – удивилась я.

В ответ она удивленно пожала плечами, кивнула утвердительно головой и начала активно пережевывать салатик.

– И как? Получается?

– Вроде ничего, есть пара негативных моментов, которые сейчас пытаюсь решить, а в основном все нравится.

– А звать тебя как, Великий и Могучий?

Девица немного помедлила с ответом.

– Ва-си-ли-на, - по слогам представилась.

Наверное, у меня вытянулось лицо или еще что-то с ним произошло, потому что Ва-си-ли-на тут же добавила.

– Это же лучше, чем Маша или Даша!

– Однозначно, - подтвердила я.
– Это твой псевдоним или родители назвали?

– Мама, - вздохнула она.

– А как тебя друзья-подруги называют? – допытывалась я.

– Васькой, - по-простому ответила Ва-си-ли-на.

Видимо, мое лицо по-прежнему отражало мое отношение к редким именам, поэтому Васька решила приоткрыть тайну своего имени.

– У меня родители творческие люди, мама мне пророчила великое будущее, потому и имя подбирала, чтобы, когда стану великой не брать псевдонима, в общем позаботилась, как могла.

– Да уж...

– Но согласись, это лучше, чем Дульсинея. И звали бы меня тогда не Васькой, а Дулькой.

Я поперхнулась соком, который всасывала через трубочку.

– А что, был и такой вариант?

– Папин.

– А папа тоже человек творческий?

– Ну а как иначе? – удивилась она, разведя в разные стороны нож и вилку.

– А папу как зовут?

– Елисей. Василина Елисеевна я.

– Звучит, - согласилась я.

– А тебя как зовут?

Я закусила губу, сдерживая рвущийся наружу смех.

– Василиса Яниславовна, - и очень серьезно посмотрела на Василину Елисеевну.