Сицилия. Сладкий мед, горькие лимоны
Шрифт:
Каждый, кто на Сицилии ездит только по главным дорогам, перемещаясь между достопримечательностями, и не хочет тратить время на объездные пути, проскакивает мимо многих прелестей этого острова параллельных миров. Не прошло и двадцати минут, как я покинул школу Чезарины в Марсале и уже миновал несколько временных и культурных зон. На Сицилии далекое прошлое, недавнее и настоящее либо сплавлены воедино, либо нагромождены друг на друга.
С петлявшей дороги грязная тропинка вела к Музею соли, красивому прямоугольному каменному зданию с ветряной мельницей на крыше, окруженному соляными озерами. Странный уголок остром, возле самого моря. Ярко-синий зимородок летал над одним
Соль — один из ключевых продуктов в истории торговли и гастрономии. На ней делались огромные состояния, из-за нее развязывались войны. В ее честь римляне называли дороги: в Италии несколько виа Салариа, по которым драгоценный продукт доставляли с побережья в города. В английский язык это слово вошло как salary (жалованье), потому что когда-то работодатели расплачивались с наемными рабочими солью. Не говоря уж о том, что соль использовалась для улучшения вкуса пищи и сохранения продуктов.
Соляные озера, которые находятся между Марсалой и Трапани, до сих пор производят горы морской соли. Способ производства, оставшийся неизменным с тех нор, как три тысячи лет тому назад на побережье хозяйничали финикийцы, основан на выпаривании воды. Морская вода по каналам поступает в прямоугольные мелкие озерца, огражденные стенами из золотистых каменных блоков, и испаряется в них под воздействием ветра и солнечных лучей. По мере того как вода испаряется, более концентрированный и тяжелый рассол из одного озера поступает в другое, и так происходит, пока он не превращается в сероватые кристаллы, которые выгребают и сваливают в виде огромных курганов, покрытых терракотовой черепицей.
Познавательная ценность музея была весьма относительна. Б о льшую часть здания занимала довольно примитивная, но симпатичная траттория. Ей отвели длинное помещение с высокими балками, с арабо-норманнскими остроконечными арками, с белыми стенами и терракотовым полом. Из прохладного помещения через дверь виднелся залитый солнцем двор. В соленых озерах мерцала и покачивалась синяя вода.
Я не стал подробно изучать меню: меня еще «держал» вчерашний обед, не говоря уж о том, чем снабдили меня в школе Чезарины. В итоге я заказал закуску, которую вполне можно было бы назвать вариациями на тему соли: кусок соленого тунца, плотный и волокнистый, как кора гигантской секвойи; соленые анчоусы с морскими водорослями; острые, пикантные зеленые оливки в рассоле и брушетта из томатного соуса, смешанного с соленой рикоттой и приправленного майораном. Трава подчеркнула вкус помидоров и сыра. Все было вкусно и вполне соответствовало тому месту, где я находился.
На второе я заказал спагетти с «accuighe e mollica». В меню так и было написано: спагетти со «свежими анчоусами и панировочными сухарями», но анчоусы совершенно не ощущались в этом блюде, и я заподозрил, что они «испарились». Парень-официант стал уверять меня в том, что анчоусы в пасте есть, но говорил он это как-то неуверенно. Тем не менее блюдо было сносным. Мне не следовало особенно огорчаться, тем более что стоило оно всего пять евро.
Пока я ел, в два десять в траттории появилась группа из пята или шести нарядно одетых мужчин — темные брюки, темные пиджаки, голубые рубашки, никаких галстуков — и три очень привлекательные женщины — темные костюмы, большие солнцезащитные очки. Они пришли на бизнес-ланч. Возможно, это были «отцы и матери» Трапани, но я сразу же решил, что они — мафия. Именно так разные аспекты Сицилии действуют на воображение. Впрочем, они вполне могли быть и тем, и другим.
Это напомнило мне об одном инциденте, случившемся во время моего первого путешествия по Сицилии, с Томом. На одной из прибрежных дорог мы проехали мимо великолепного дома девятнадцатого века, стоявшего на самом краю скалы. Затененная терраса буквально парила над морем. И мы пожалели о том, что не можем остановиться здесь. Чуть дальше мы увидели вывеску отеля «Конкордия» и дорогу, которая явно вела к тому дому, который мы только что миновали. Нас отделяла от него высокая сетчатая ограда с такими же сетчатыми воротами. Вдруг на дороге появился черный «мерседес», и ворота в ту же секунду распахнулись. Решив, что нам повезло, мы въехали следом за ним на парковку при отеле. То, что мы увидели, было похоже на автомобильный салон: бок о бок стояли «мерседесы», «роллс-ройсы», «феррари», «мазерати» и того же класса авто. Сильно смутившись, мы припарковали свой взятый напрокат потрепанный «форд», который был похож на пыльного воробья в окружении райских птиц, и направились к отелю.
Массивная входная дверь была заперта. Мы постучали. Нам открыл мужчина, такой же массивный, как дверь. За его спиной мы увидели ослепительный вестибюль отеля, заполненный роскошно одетыми мужчинами и женщинами в шляпах. Это было похоже на скачки «Роял Аскот» [61] , только еще шикарнее.
Мы поинтересовались, можно ли здесь переночевать. Мужчина удивился и сказал, что отель закрыт.
— Но… — начали было мы.
Дверь решительно захлопнулась.
61
«Роял Аскот» — самые знаменитые скачки в мире и главное событие в британской светской жизни.
Сначала мы подумали, не постучать ли нам еще раз, но потом, решив, что осмотрительность никогда не бывает лишней, удалились той же дорогой, какой приехали.
Вернувшись в Англию, я начал настойчиво искать упоминания об отеле «Конкордия» в той части Сицилии, где это произошло, но так ничего и не нашел.
— Что это? — показал я на на мягкие, желтоватые, морщинистые пластинки. Может быть, это странный побочный продукт какого-то отвратительного химического процесса?
— Легкие. Легкие тунца. Высушены на солнце, — ответил мужчина с синим подбородком, стоявший за прилавком магазина у дороги, огибавшей порт в Трапани. У причала пришвартовались симпатичные рыбачьи лодки, выкрашенные в синий цвет. Мужчина с синим подбородком специализируется на тунце. У него есть вяленый соленый тунец; тунец, приготовленный в масле; копченый; консервированный; тунец в вакуумной упаковке; икра тунца. Ни одна часть рыбы не пропадает.
Легкие тунца? Что?! Неужели? Я думал, тунец дышит жабрами.
— Что вы с ними делаете?
— Готовим на второе. Вымачиваем, а потом режем и тушим в томатном соусе. — Слова меня почти сразили.
— А это что такое?
«Это» напоминало моток грязной изоляционной ленты.
— Budino di tonno.
Он небрежно тонул себя в живот. Ах да, кишки тунца.
— Их можно жарить на гриле или на сковороде. Отличная закуска. Только сначала их нужно вымочить. Не забудьте.
В порту было много разных рыбачьих судов, и я спросил его, как обстоят дела с рыбной ловлей.