Сид
Шрифт:
Они стояли друг к другу так близко, что горячее дыхание вампира обжигало лицо, а глаза цвета червонного золота буравили Лану.
— А если не удастся забеременеть, то станете шлюхами или донорами крови для любого толстосума.
Вампир вглядывался ей в глаза, потом наклонился ещё ближе, так близко, что их лица почти соприкоснулись.
— Всегда пожалуйста.
Лана смотрела вслед уходившему воину, а потом перевела взгляд на Винсента. Сид прав. В конце концов, он спас ей жизнь. И без его вмешательства их с Эми ожидала ужасная участь. Но ни за что
— Ты это сделаешь? — пробормотала Эми, подходя ближе к подруге. — Или мы смотаем отсюда к чёртовой матери?
— Да, я определенно этим займусь, — кивнула та, снимая куртку.
Воины не обращали на них никакого внимания. Лана снова бросила взгляд на Винсента, неподвижно лежавшего в грязи на холодной земле.
— Только будь осторожна, — попросила Эми и закусила от беспокойства губу.
— Пока не закончу, не давай им меня оттащить от покойника, — дала указание Лана, поспешила к Винсенту и бросила на его обезглавленное тело куртку, которую определённо больше не наденет.
— Ни за что, — заверила Эми, быстро оглядываясь по сторонам.
— О, и Эми, — строго продолжила Лана, и, глядя на воинов, громко добавила:
— Никогда больше не проси меня пойти с тобой на двойное свидание.
— Ни за что на свете, — Эми как-то странно на неё посмотрела, а потом обернулась и увидела, как один из воинов за ними наблюдает. — У меня просто плохой вкус на мужчин. Думаю, мой радар на мудаков сломался.
— У тебя никогда не было радара, — прошипела Лана. — У тебя отвратительный вкус на мужиков.
— Так и есть, — мрачно согласилась Эми и, скрестив руки на груди, тихо подстегнула:
— Поторопись, чёрт возьми.
Закатив глаза, Лана опустилась на колени в холодную жижу, которая тут же намочила джинсы. Глубоко вдохнув, Фицпатрик собралась взять Винсента за запястье, но остановилась. Произнеся короткую молитву, она крепко сжала висевший на шее крестик и схватила другой, неудержимо трясущейся рукой мертвеца за запястье. И через пару секунд поняла, что совершила ужасную ошибку.
На неё, словно кирпичная стена, обрушились обрывки сцен изуверств. При всём желании Лана не могла это прекратить. Должна была довести дело до конца, иначе затеряется в мыслях безумца. Она вновь и вновь переживала последний день жизни Винсента, испытывая страшные рвотные позывы. Все чувства, кроме слуха, обострились. Запахи, образы, эмоции. Она ощущала садистское возбуждение мерзавца.
В большом зале в конце коридора ей в нос ударил запах мочи и страха. В маленьких клетках у стены содержались женщины. Одни в гневе и страхе протягивали руки сквозь прутья решетки, другие, дрожа от ужаса, свернулись в клубок на полу. Мужчины и женщины переходили от клетки к клетке, уворачиваясь от протянутых, моливших о спасении рук.
Хотя Лана не слышала ни звука, по вибрации воздуха и действиям пленниц, могла понять об их гневе и ужасе. Она ощущала их эмоции, как собственные, а также тошнотворное удовлетворение урода, которого держала за запястье. Лане не вырваться из этого кошмара, как бы ей этого ни хотелось. В глубине комнаты она увидела бугая в красном до пят плаще с капюшоном, и по реакции Винсента поняла - незнакомец
Лана попыталась отвлечься от окружающего её ужаса и сосредоточиться на фигуре в плаще. Он неожиданно приподнял голову. Лицо скрывал капюшон. Она призвала Винсента подойти ближе, но бесполезно. Событие уже произошло, Лана смотрела повтор. Чёрт возьми, ей нужно увидеть, кто скрывается под плащом. Двое быстро переговорили, и Винсент пошёл на выход, не дав ей разглядеть лицо незнакомца.
В двери Винсент обернулся. Тот, кто был в плаще, грубо вытащил женщину из клетки и швырнул на грязное ложе. Стоя над ней, он резко стянул капюшон. Беспомощность, застывшую на лице несчастной, Лана никогда не забудет. Насильник начал поворачиваться, но прежде, чем она увидела его лицо, всё замерло, и у неё перехватило дыхание.
Тут перед ней предстал высокий худощавый мужчина в безупречном чёрном костюме. На вытянутом лице, казалось, тонули глаза с таким же золотистым оттенком, что и у воинов, только в них полыхал зловещий огонь. Склонив голову на бок, он уставился на Винсента, но Лане казалось: тот смотрит на неё, а не на вампира. Она запаниковала. Творилось что-то странное, и как только эта мысль пришла ей в голову, глаза незнакомца стали кроваво-красными, а рот открылся, обнажая острые клыки.
— Вижу, мисс Фицпатрик, сегодня вечером вы к нам не присоединились, — низким, глубоким голосом проговорил он. — А жаль, я так ждал этой встречи.
Лана не верила своим ушам. Она его слышала. А он знал о её незримом присутствии. Такое произошло впервые. Отогнав страх, пленница попыталась изучить его лицо.
Покачав головой, незнакомец поцокал языком.
— Я не могу этого допустить, — заявил он и подошёл ближе. — Такая растрата вашего таланта, и такая досада, что не смогу его исследовать, но и позволить вам рассказать кому-либо об увиденном, особенно воинам, я тоже не могу.
Лана попыталась оторвать руку от запястья Винсента, но не сумела. Она застыла, как и все остальные, только в отличие от них могла видеть и чувствовать. Уму не постижимо. Слава богу, незнакомец мог прочитать только те мысли, что ей приходили на ум только сейчас.
— Это очень даже возможно, глупышка. Ты что-то скрываешь, кроме своего дара? — Его длинные костлявые пальцы поднялись перед лицом Винсента и оказались в поле её зрения. — Вместе нас было бы не остановить. К сожалению, из-за провала этого дебила ничего не остаётся, как попрощаться.
Он протянул руку к Винсенту, что-то сжало ей горло, лишив воздуха. Лана безуспешно попыталась оторвать руку от запястья покойника. Она в ловушке и умрёт в сознании подонка. Чернота просочилась в затуманенное зрение. В голове крутилось: ублюдок за всё заплатит. Леденящий душу смех был последним, что Лана услышала перед тем, как отключиться.
Глава 4
Сид рассказывал Слоуну, что ему удалось выведать у Винсента за краткое время работы под прикрытием. А спалился он благодаря чертовски привлекательной сексапильной малышке. Усмехаясь, воин потёр подбородок. Ударом под дых она поставила его в тупик, и ему понравилось. Женщины его не били. Женщины его любили.