Сидящее в нас. Книга третья
Шрифт:
Так что, Каюри долго билась над тем, чтобы заснуть – попытки разбились о неуклонные размышления о нём.
В глубине души ещё робко трепыхалась надежда, что он оскорблён и не захочет её видеть. И тут просчиталась. Тяжёлые шаги за дверью не миновали её спаленки. Дверь отворилась безо всякого намёка на скрытность. Потом так же закрылась, и перина ворохнулась, заплясала под тяжестью опустившегося на край тахты тела.
– Ну? – прозвучал сочащийся непреклонным ожиданием вопрос.
Она продолжала лежать, отвернувшись лицом к стене и лихорадочно гоняясь за возможными спасительными
Сильные руки перевернули Каюри на спину. Пригвоздили, не давая вырваться. Её нарочито презрительное шипение не произвело должного впечатления. За окном висел масляный фонарь, в свете которого она прекрасно видела его иронично сощуренные глаза. И кривые изломы в уголках губ.
– Я не хочу, – с трудом проблеяла Каюри, сообразив закрыть глаза.
– Чего ты не хочешь? – уточнил Каймат со спокойной насмешкой, против которой обычно не доищешься способов защиты.
– Тебя, – дала она, как показалось, твёрдый и столь же спокойный ответ.
– Что так вдруг? – почти участливо уточнил он, склонившись к её груди. – Прошлой ночью хотела.
Каюри решилась и солгала:
– Это был каприз. Захотелось вдруг попробовать, как это… ну…
– А ты уверена, что распробовала? – бил и бил он по наливающейся жаром голове этой своей клятой насмешкой.
– Уходи, – почти взмолилась она, чувствуя, что затея его облагодетельствовать свободой обретает нелепые черты.
– И не подумаю, – придвинулось его лицо, дохнув запахом вина, пота и…
Отчего-то опять костра, у которого они сегодня не сидели.
Глава 9
Каймат упёрся в неё каким-то странным долгим взглядом. Словно прикидывал: поделиться с ней чем-то важным, или она ничегошеньки не поймёт? А потом безо всякой насмешки изрёк:
– То, что варится в твоей умной головке, несомненно, важно. Допускаю даже, что важней всего в мире. Только не для меня. Пускай варится. Я мешать не стану. Но и потакать этим бредням не буду.
– Откуда ты знаешь?.. – дёрнулась она в попытке вывернуться из-под него, вскочить.
– Знаю, – ещё сильней навалился Каймат, добравшись губами до уха и затеребив предательски чувствительную мочку. – Подарок, который ты весь день для меня готовила, полнейшая чушь. Хотел бы иметь жену и детей, заимел бы, тебя не спросясь.
– Лиаты! – озарило Двуликую.
– Кто же ещё? – хмыкнул он, чуть отпрянув в попытке разглядеть её обалдело вытаращенные глаза. – С тех пор, как эти трещотки решили, что я Двуликий, трезвонят не переставая. И сдают тебя с потрохами. Всегда знал, что в женской голове полно романтического мусора. Однако надеялся, что он вам не слишком мешает жить.
– Ты не понимаешь, – выдохнула Каюри, пытаясь честно объяснить, во что его втягивают Лиаты.
И всем сердцем не желая этого делать. Если чьё-то неведение сохранит только-только обретённое счастье, пускай так всё и остаётся – нашёптывал подлый соблазнитель эгоизм. Вопрос только: чем это для твоего пресловутого счастья закончится – напирала с другой стороны гордость. Два вечных врага и мучителя.
– Да нет, – возразил Каймат, коснувшись её губ кончиком тяжело дышащего носа. – Это ты не понимаешь. Не пытайся слепить для меня счастье. Тебе кривого горшка не вылепить, не то, что такую великую вещь. Всё, хватит, – вновь отпрянул он. – Я слишком долго ждал, когда закончится этот день. Так что лежи и не трепыхайся. Я ополоснусь, а потом мы повторим «это… ну».
И они повторили. И опять, добравшись до извержения высочайшего наслаждения, Каюри в полубреду ощутила присутствие Лиат. Все три алчные паразитки старались не упустить ни капли того, что почитали своей законной добычей.
А потом изнеможение как-то незаметно столкнуло Каюри в непроницаемую бездну сна.
Проснувшись, она обнаружила, что солнце за окном почти добралось до полуденных высот. Быстренько умывшись и одевшись, воодушевлённая Двуликая влетела в гостиную и остолбенела. Почти под самым потолком парил восторженно поющий Улюлюшка. Его обвивали кольца БАЦ – Каюри всегда поразительно тонко чувствовала каждого демона и безошибочно их различала.
Щупальце, игравшее с мальчишкой, выходило из Каймата, который сидел за столом и преспокойно метал кости с Муанатом и Саядом. ЗУ висел на шее нового Двуликого призрачным шарфом. И пытался участвовать в игре: тыкался мордой в кулак Саяда, готовый разжаться и выбросить кости. МУМ свернулся на коротко стриженной макушке Каймата и о чём-то мечтал. Ни одной поганки, одарившей Двуликого своими лазутчиками, в гостиной не наблюдалось.
Поймав ошарашенный взгляд Каюри, Бирати – что зашивала на тахте чью-то рубаху – сочувственно посмотрела на неё и опустила глаза. Мужчины сделали вид, будто в гостиную вообще никто не входил. А значит, верещать по поводу неожиданных перемен не станет.
– И не подумаю, – сквозь зубы процедила Каюри, вздёрнула подбородок, вдохнула-выдохнула и мягко осведомилась: – Бирати, ты меня не накормишь? Обед уже был?
– Нет, – с облегчением разулыбалась девушка, отложив шитьё.
– Выспалась? – отважился поинтересоваться Саяд, тщательно изображая бесстрашную удаль.
– Не о том спрашиваешь, – ласково указала ему Двуликая, добравшись до дивана.
И нарочно усевшись так, чтобы рожи всех трёх игроков были перед глазами.
– И о чём надо? – зыркнув на друга, уточнил Саяд.
– Не голодны ли мои демоны, – ещё ласковей подсказала Двуликая.
– Не голодны, – усмехнулся Каймат, даже не взглянув на неё. – Сейчас поедим и двинем в Чамтих. Если ты не передумала.
– Не передумала, – буркнула Каюри.
Это хорошо, что он не смотрит – почти обрадовалась она. Потому что минутная злость на то, что он всё-таки уподобился ей, тайком превратившись в нелюдь, прошла. И теперь ей было стыдно за нахлынувшую взамен эгоистичную радость: он сделал то, о чём она старалась не мечтать. В чём боялась себе признаться: теперь Каймат будет с ней. Навсегда. И как бы это не испортило ему жизнь, ей почти всё равно.