Сидящее в нас. Книга третья

Сергеева Александра Александровна

– А сама как думаешь? – хмыкнула Гулда, покосившись на разбаловавшихся раскрасневшихся дочерей.

По всему видать, девчонкам прежде не доводилось так распоясаться. И теперь обе просто удержу не знали. А мудрая мать не желала призывать их к привычному смирению. Его в жизни дочерей и без того свыше всякой меры.

– Думаю, ругали меня сутки напролёт. Всем миром да со злым задором, – дурашливо округлив глаза, с придыханием предположила Ринда.

– Грешно тебя разочаровывать, но нет, – с таким же притворным сочувствием вздохнула Гулда. – Лишь дошла весть, куда тебя занесло, все, как воды в рот набрали. А если и поминали бывшую наследницу, так исключительно туманно.

Дескать, судьба и за печкой найдёт. Судьба не мать родна. Коли пескарю дадены зубы, стало быть, он щучка. И всё в таком же духе. Я уж держалась, как могла. Но иной раз глянешь на многозначительную рожу, и смех разбирает. Там прямо во всю ширь прописано: дескать, так я и знал, что неспроста девка бесится. Что ей уготовано стать Двуликой. А иначе, как объяснить, что пошла против собственных поместников, на которых всё княжество держится? Не бывало в Ринноне такого безобразия, и быть не может.

– А ты как думаешь? – вдруг всерьёз заинтересовалась Ринда. – Мне просто повезло? Или всё-таки судьба?

– Ты и сама знаешь, – даже удивилась Гулда странному вопросу. – Не сорвись ты в побег, так бы никогда и не узнала, что рождена какой-то особой. Сидела бы сейчас на моём месте да возилась с хозяйством. Может, и с Раанами бы никогда не встретилась. А и встретилась бы, те бы мимо прошли. Демоны замужних баб словно вообще не видят. Лишь Создатель ведает, сколько среди них Двуликих. И сколько тех, кто способны к этому, да побоятся жить с демоном. Для этого нужно быть такой же чокнутой, как ты.

– Глупости, – отмахнулась Ринда. – Вы все ничегошеньки не смыслите в этом деле.

– И не пытаемся, – легко согласилась мачеха, увильнув от спора. – Ты лучше скажи: тебе хоть с ним хорошо? С твоим демоном. Твоя душенька нашла, чего хотела?

– И даже больше, – загорелись глаза падчерицы. – Ты когда-нибудь мечтала иметь безропотного мужика?

– Ври, да не завирайся, – недоверчиво сощурилась Гулда и выжидательно уставилась на Таюли: – Присочинила?

– Как сказать? – пожала плечами Трёхликая. – Есть пара требований, переступать через которые смертельно опасно. Причём даже не для нас, а для тех, кто окажется рядом. А во всём остальном, в общем-то, полная свобода. Нанти как-то сказал, будто Раану даже изменять не возбраняется. С обычным мужчиной. С другим-то Рааном изменить не выйдет.

– Ссориться не хотят? – усмехнулась Гулда.

– Ссориться? Да они тебя просто-напросто не вожделеют, – хмыкнув, понизила голос Ринда и покосилась на сестричек: – Вообще. Никак, ни в каком виде. Понимаешь?

– Чего ж непонятного? – вздёрнулись брови княгини. – Для остальных Раанов ты не женщина. И что, ваши подруги изменяют своим демонам?

– Ни одна, – заговорщицки прошептала Ринда. – Никогда.

– Что, так уж сильно любят? – вновь недоверчиво сощурилась Гулда.

– Так сильно не любят, когда в эту несравненную минуту у тебя над душой торчит твой собственный незабвенный демон, – явно решила сразить мачеху Двуликая.

– Ну, да, – понимающе кивнула та, не слишком впечатлившись. – Им ведь наши чувства подавай. Любят ими полакомиться. А, кто те чувства вызывает, Раанам без разницы. Тут уж и вправду никакого любовника не захочешь. Чтобы демон рядом сидел да облизывался. Фу!

– Кто это тебя на сей счёт просвещал? – удивилась Ринда.

– Рун, – не сказала, а горестно выдохнула Гулда, на миг прикрыв глаза.

Таюли уже слышала от подруги, каким замечательным человеком был упокоившийся верховник Риннона-Синие горы. Но только сейчас поняла, что ещё и чрезвычайно близким этому семейству другом.

– Тебе его не хватает, – сочувственно покивала Ринда и снова завернула разговор: – Твой князь не слишком рассвирепеет, когда узнает, что ты меня в дом впустила? Где он, кстати?

– Либо прямо у тебя под ногами, – премилейше улыбнулась хозяйка терема, полюбовавшись на вытянувшееся лицо дорогой гостьюшки. – В собственных покоях. Либо где-то на подворье дружину гоняет. У нас тут опять дрязги с нотбами затеваются.

– И не надоест же? – презрительно сморщила нос Ринда.

– Лето у них было холодным скудным. До весны не прокормятся, – отнюдь не злорадно, даже чуть грустно пояснила Гулда. – Значит, полезут добывать своим семьям хлеб. Как же мне это опостылело! – неожиданно вспылила она. – Никак им с нашими мужиками мирно не договориться. Будто нарочно. Иной раз мне кажется, будто мужики по обе стороны просто бояться остаться без своего мордобоя. Дабы со скуки не помереть. Или не быть втянутыми в домашнее хозяйство. Нет, чтобы закупать у нотбов меха, мёд и прочее. А взамен сбывать хлеб. Впрочем, – опомнившись, встряхнулась княгиня, – вам это неинтересно.

– Совершенно неинтересно, – подтвердила Ринда. – Но, если вздумаешь что-то предпринять, дабы утихомирить хотя бы своих поместничков, я с тобой. Пускай только гавкнут на свою княгиню. Я им гавкалки-то…

– Остынь, – насмешливо протянула княгиня. – И прошу от всего сердца: покуда не попрошу, сама с помощью не суйся. А то…, – она вдруг осеклась и замерла, выставив перед собой ладонь.

– Вот же принесли демоны, – прислушавшись, скривилась Двуликая, раздражённо скребя подбородок.

– А кто ему запретит? – резонно возразила Гулда. – Он в своём доме хозяин.

Таюли не без труда сдержала неуместную улыбочку. Подруга сейчас напоминала демоницу, которой запретили носиться по королевскому дворцу и совать везде нос. Такую досаду на женском лице может вызвать лишь новость, что её выдают замуж за богатого трухлявого вдовца. У которого пара десятков отпрысков да полусотня внуков, загодя делящих наследство. Как говорится, ни удовольствия, ни прибытка.

Князь Риннона-Синие горы распахнул дверь и встал на пороге, расставив ноги и сунув руки под пояс. Таюли уже знала: сие излюбленная поза местных мужчин, когда им хочется выглядеть посолидней и повнушительней. Впрочем, оценив князя, у неё возникли сомнения, что ему это так уж необходимо. Риннер Свирепый и без того внушал трепет и статью, и каменной маской, что сидела на нём, как влитая, уродуя красивое лицо. Видать, прямо-таки срослась с кожей – теперь и не отодрать.

Он обвёл гостей жены ледяным взглядом: то ли подражал Раанам, то ли без них настропалился ни во что не ставить людей. Неприятный человек – невольно поёжилась Таюли, из вредности подпустив во взгляд насмешку. Как-то не верилось в признание Ринды, что её бывший жених – мужчина достойный всяческих похвал. Тот, кто предстал сейчас перед Трёхликой, вызывал желание немедля с ним распрощаться без единого слова.

Двуликая же, ничуть не смутившись, склонила голову, улыбнулась и вежливо осведомилась:

– Здоров ли ты, князь?

– Оглоблей не перешибёшь, – не без издёвки процедил тот, вдруг помягчев лицом. – А тебя к нам каким ветром надуло?

– Ты меня ещё покусай, – хмыкнула Ринда. – Хозяин радушный. Да за дверь выстави. Может, пора остыть на мой счёт?

– А ты тут причём? – удивлённо выгнулась точёная бровь, какой позавидовала бы женщина. – Тебя в моей жизни как не было, так и нет. Много о себе мнишь, госпожа. Так, зачем вы тут? Языками почесать, или случилось чего?

– Ничего, что касалось бы твоего княжества, – пренебрежительно отмахнулась Ринда. – Просто захотелось навестить сестёр. И Гулду.