Сила безмолвия
Шрифт:
Я вновь перечитал стихотворение и уловил переданное поэтом чувство бессилия и замешательства. Я спросил дона Хуана, почувствовал ли он то же самое.
– Я думаю, поэт ощущает груз старости и тревогу, вызванную этим ощущением, – сказал дон Хуан. – Но это лишь одна сторона медали. Меня гораздо больше интересует другая ее сторона, заключающаяся в том, что поэт, не сдвигая точку сборки, интуитивно знает, что на карту поставлено нечто необыкновенное. Интуитивно он знает с большой уверенностью, что есть какой-то внушающий благоговение своей простотой невыразимый фактор и что именно он определяет нашу судьбу.
Глава 3
Уловка духа
Очищение
Солнце еще не поднялось над восточными вершинами, но уже было жарко. Как только мы достигли первого пологого спуска в нескольких милях от окраины города, дон Хуан прервал прогулку и свернул в сторону от мощеного шоссе. Он опустился на землю у одной из громадных каменных глыб, которые когда-то во время прокладки дороги были вырваны динамитом из горного склона. Дон Хуан сделал мне знак сесть рядом. Здесь мы обычно останавливались побеседовать или отдохнуть на пути к близлежащим городам. Дон Хуан заметил, что наше путешествие будет долгим и что мы, вероятно, проведем в горах несколько дней.
– Поговорим теперь о третьем абстрактном ядре, – сказал дон Хуан. – Оно назывется уловкой духа, или уловкой абстрактного, или выслеживанием самого себя, или очищением связующего звена.
Я был удивлен таким обилием определений, но ничего не сказал. Я ждал, когда дон Хуан продолжит свои объяснения.
– И снова, как и в случае с первым и со вторым абстрактными ядрами, – продолжал он, – третье ядро может быть изложено в виде истории. История гласит, что, постучав однажды в дверь дома того человека, о котором мы с тобой говорили, и убедившись, что ответа не будет, дух прибегнул к единственному способу, который оставался в его распоряжении, – уловке. Ведь и предыдущие трудности дух преодолевал с помощью уловок. Было очевидно, что, если он хочет подействовать на этого человека, он должен чем-то склонить его на свою сторону. И тогда дух начал посвящать этого человека в тайны магии. Обучение магии стало тем, чем оно и является, – искусством уловок и хитростей.
История гласит, что дух склонил на свою сторону человека, заставив его перемещаться вперед и назад между различными уровнями осознания, чтобы показать ему, как сохранять энергию, необходимую для укрепления его связующего звена.
Дон Хуан сказал мне, что если мы свяжем эту историю с темой сегодняшнего нашего разговора, то будем иметь пример Нагваля, живого проводника духа, который повторяет структуру этого абстрактного ядра и прибегает в целях обучения к хитростям и уловкам.
Внезапно он поднялся и пошел по направлению к горному склону. Я последовал за ним, и мы бок о бок начали наш подъем. Когда мы достигли вершины высокой горы, было уже далеко за полдень. Даже на такой высоте было очень жарко. Весь день мы шли по почти незаметной тропе. Наконец мы достигли небольшого плато, которое в древности служило наблюдательным постом, доминирующим над севером и западом. Здесь мы сели, и дон Хуан возобновил наш разговор по поводу магических историй. Он сказал, что теперь я знаю историю о том, как намерение проявилось нагвалю Элиасу, и историю о том, как дух постучался в дверь Нагваля Хулиана. Я знаю, как встретился с духом он, и, конечно же, не мог забыть, как встретился с ним я сам. Все эти истории, провозгласил он, имеют одну структуру; отличаются лишь действующие лица. Каждая история является абстрактной трагикомедией с единственным абстрактным актером – намерением и двумя актерами-людьми – Нагвалем и его учеником. Абстрактное ядро является сценарием.
Мне показалось, что я наконец понял, что он имеет в виду, но мне не удалось даже себе полностью объяснить, что же именно я понял. Не мог я объяснить этого и дону Хуану. Когда же я попытался передать свои мысли в словах, то обнаружил, что несу нечто совершенно невразумительное.
Дон Хуан, казалось, понимал состояние моего ума. Он посоветовал мне расслабиться и слушать дальше. Он сказал, что его следующая история касается процедуры посвящения ученика в мир духа – процесса, который маги называют уловкой духа или очищением связующего звена с намерением.
– Я уже рассказывал тебе историю о том, как Нагваль Хулиан взял меня, раненного, в свой дом и лечил до тех пор, пока я не выздоровел, – продолжал дон Хуан. – Но я не говорил тебе, как он прочистил мое связующее звено, как он учил меня сталкингу – искусству выслеживать самого себя.
Первое, что делает Нагваль со своим будущим учеником, – это завлекает его хитростью. То есть он сообщает толчок его связующему звену с духом. Есть два способа сделать это. Первый – посредством почти нормальных методов, как это делал я с тобой, а другой – путем применения настоящей магии, как это сделал со мной мой бенефактор.
Дон Хуан снова рассказал мне историю о том, как его бенефактор убедил людей, собравшихся на дороге, что этот раненый юноша – его сын. Затем он заплатил некоторым из них, чтобы они перенесли дона Хуана, который все это время был без сознания и потерял много крови, в его дом. Через несколько дней дон Хуан пришел в себя и увидел доброго старика и его толстую жену, которые лечили его раны.
Старик сказал, что его зовут Белисарио и что его жена является целительницей, так что они обязательно вылечат его рану.
Дон Хуан сказал им, что у него нет денег, и тогда Белисарио предложил ему как-нибудь решить вопрос об оплате, когда он выздоровеет.
Дон Хуан сказал, что он был очень смущен, и это было чем-то новым для него. Ведь в то время он был просто мускулистым, безрассудным индейцем, у которого не было ни ума, ни образования, но зато имелся в наличии ужасный характер. Он и понятия не имел о благодарности. Он полагал, что это были очень славные люди, но собирался дождаться, когда его рана заживет, и ночью бежать.
Когда он выздоровел и уже был готов к побегу, старый Белисарио отвел его в комнату и дрожащим голосом сообщил, что дом, где они находятся, принадлежит чудовищному человеку, который держит его с женой в своей власти. Он попросил дона Хуана помочь ему и его жене обрести свободу, избавиться от их тюремщика и мучителя. Прежде чем дон Хуан успел что-либо ответить, чудовищный человек с рыбьим лицом, в точности похожий на персонаж из страшной сказки, ворвался в комнату, словно подслушивал все это время за дверью. Он был зеленовато-серого цвета, величиной с дверь и с единственным немигающим глазом посреди лба. Он со змеиным шипением двинулся к дону Хуану, готовый разорвать его на части, и испугал его настолько, что тот упал в обморок.