Сила и ярость Юга
Шрифт:
У них здесь свои боги, свои духи и законы. Сам отец твердил это без устали. Можно быть вместе с сильными, но оставаться собой, сохранять традиции и силу – народ Юга никогда не станет подневольным, пусть даже в Энарийском королевстве и в Ивваре сходят с ума.
– …А всё этот колдун, провозгласивший себя Сиркхом. Я слышала, он считает себя посланником своих богов, того самого влиятельного, кажется, Скадо или как его. И называет это время новой эпохой магов. Едва ли не новую эпоху обозначает, ишь ты!
– Он, должно быть, силен настолько, что этому верят?
– Кто знает!
– Кириос ди Корса, а что вы думаете о новых порядках?
Отец громко кашлянул.
– Время покажет, кто здесь прав. Такие мировые потрясения, конечно, не пройдут мимо нас совсем бесследно. Так что наша задача, дорогие мои…
За дверью ходили, она немного скрипнула, и Ясмин с досадой замерла, боясь, что её заметят и тоже позовут. Отец потом ещё и петь заставит перед гостями, считая, что она уже в том возрасте, когда должна быть не просто милой симпатичной девчушкой, но и начитанной, достаточно образованной наследницей своего богатого и знатного отца, чтобы развлекать присутствующих музыкой и разговорами.
Иногда ей это нравилось. Ведь тогда отец действительно менял гнев на милость и даже будто гордился дочерью. Крохотные крупицы его любви и уважения, которые ей удавалось порой завоевать. Губы Ясмин сжались. Сейчас не было ни малейшего желания сидеть в полдень в доме, когда можно хоть ненадолго скрыться от постылого внимания.
– Ой! Ясмин, ты куда? – выглянула из столовой залы кудрявая Ирта.
– Скоро вернусь, – шепнула Ясмин, прижимая палец к губам и делая страшные глаза: не подходи и не шуми!..
Служанка, дежурившая сегодня по кухне, покачала головой, но спорить не стала.
– Помяните мое слово… – донеслось из комнаты в пылу спора, с какими-то зловещими нотками, – что однажды Ао и Теа покарают этих глупцов, возомнивших себя богами. Вот тогда вспомните слова, говорю вам, вспомните старика Нетея. И не говорите, что я не…
– Здесь никогда не будет их магов! – упрямо грохнул по столу отец. – Пусть разбираются у себя, а к нам не лезут. Я не позволю, на нашей земле – наша сила.
Ясмин тоже привыкла жить среди духов Леса и мудрых богов Ао и Теа, дарующих жизнь и смерть, и верила ведуньям и шаманам, способным видеть и чувствовать больше других. Никто из них не причинял вред людям – великие духи жестоко наказывают тех, кто не чтит древние законы.
Дослушивать Ясмин не стала и вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Отец прав. Старики любят тревожиться по любому поводу и без, потому что – вот сюрприз – мир меняется постоянно, это она уже уяснила из занятий по истории государств, а значит, он уже не тот, к которому они привыкли десятки лет назад.
Дойдя до ворот, Ясмин увидела, как Риан ведет уже мирно идущую в поводу лошадь. Растрепанный и разгоряченный, он гладил лошадиную шею, что-то тихонько нашептывая, склонившись к морде. А потом перевел взгляд на Ясмин, которая подошла к дикарке с осторожностью – с другой стороны.
Кобыла прошла вперед, будто нарочно демонстрируя всю свою грацию и силу, зная, насколько она хороша. Крепкие стройные ноги, подтянутое, мощное тело – идеальное, без единого недостатка. Гордый изгиб шеи, легкость и сила в каждом движении… ей сложно было не залюбоваться!
Риан отпустил поводья, и лошадь на удивление осталась на месте, только переступила с ноги на ногу, дрогнули тугие мышцы.
Ясмин прикоснулась к золотым бокам лошади, обошла её с морды и погладила по лоснящемуся носу. Глаза с проблесками серебра и золота взглянули на неё серьезно, чуть вопросительно. Мол, кто ты? Зачем тут и что хочешь от меня? Ясмин улыбнулась, ласково коснувшись гривы, и кобыла покосилась уже иначе: “Не боишься?”.
– Она прекрасна, Риан. Как её имя?
– Нур. Означает “свет”. Но нам предстоит ещё долгий путь, чтобы найти с ней общий язык.
– Да брось. Посмотри в её глаза, она уже всё понимает!
– Хочешь прокатиться, – с насмешкой понял Риан, скрещивая руки на груди и оглядывая их обеих.
– Отец не позволит… Мне надо быть в доме, сегодня много гостей и они продолжают прибывать. Болтают что-то про магов, пришедших к власти, про новые времена, потом будут про тяжесть налогов и неурожай – всё, как и всегда.
Риан понимающе вздохнул.
– Можно разве небольшой кружок по двору, – великодушно предложил он, беря кобылу за уздцы и оглядываясь на дом. – Под моим надзором.
– Под твоим очень строгим надзором? – уточнила Ясмин, вздернув брови и смерив Риана взглядом. Едва ли он мог приказывать наследнице поместья. – Очень-очень?
– Я не спущу с тебя взгляда и на миг, – подтвердил он, похоже, не подозревая, с кем только что связался.
– Идет. Помоги, – попросила она, хватаясь за переднюю луку седла. Стремян не было, – Риан умудрился обходиться без них на этом этапе.
От него пахло так ярко: вроде и потом, и запахом лошадиной шерсти, а вместе с тем почему-то сладко и терпко – табаком, что, когда Ясмин оказалась в седле, вдруг захотелось, чтобы он пошел с ней рядом.
Окончательно смутившись от этого желания, она схватилась за поводья и попыталась пустить лошадь вперед. Но та сделала вид, будто этого не замечает, только прядала ушами. Ясмин несколько раз пнула кобылу в бока, но та стояла, как вкопанная. Риан тихо засмеялся над её попытками, потом попробовал взять лошадь за уздцы и заставить сделать шаг. Та мгновение подумала, но потом сделала. Медленно ступила к нему шаг, потом ещё раз.
– Не резко, не торопись, – успел сказать Риан, отпустив на миг руки, когда Ясмин попыталась снова послать лошадь вперед.