Сила присутствия
Шрифт:
– Прости меня. Ладно?
Она ничего не ответила, просто повернулась и пошла назад, к лифту. А он, опять ненавидя себя, толкнул дверь, и та с легким шипением открылась.
– Товарищ генерал!..
Здесь по-прежнему обращались друг к другу именно так: «товарищ».
Пивоваров встал. Они обнялись. Гость знал, что навсегда останется полковником, потому все решил для себя. Зато его товарищ уже прицепил вторую генеральскую звезду на погоны. Они знали, чем обязаны друг другу. Один из них, рискуя собственной карьерой, уничтожил все документы, на основании которых его товарищу могли быть предъявлены
– Как?..
– Нормально.
– Да, слышал.
– Да ни хрена ты не слышал! – взъярился вдруг гость.
– Эй!.. – Генерал покачал головой. – Я вообще-то про твою новую работу говорю. Ты когда в туалет идешь, ноги не ошпариваешь, а? Давай-ка дернем.
Из небольшого сейфа, вделанного в стену, появилась бутылка, на две трети заполненная коричневой влагой, и два стакана. Хозяин кабинета набулькал по две трети, толкнул один стакан гостю.
– Армянский?
– Он самый. Видишь – без этикетки. Специальный резерв, такой вообще не продают. Армянские товарищи прислали.
Гость пригубил напиток. Армянский коньяк и в самом деле был хорош, несколько суховат по сравнению с французским, но очень неплох.
– Что нового? Я слышал, от вас отстали?
– Пока да, но впечатление очень хреновое. Один урод…
– Уходи. Делай, как я.
– Ты знаешь, я к этому делу непривычен. Я человек государственный. У меня мозги по-другому работают.
– Я тоже так думал. Попробовал сам – понравилось. Это проявление слабости – все валить на тех, кто сверху. Не устраивает, уйди и стань себе хозяином.
В общем-то это было правильно. Сама ситуация с бывшим министром, который сейчас проходил подсудимым по делу о многомиллиардных хищениях, отдавала непередаваемой дикостью. Как смог этот человек, не имеющий никакого отношения к армии, стать не просто министром обороны, но и вообще государственным чиновником высокого ранга? Как он продвигался наверх, почему система его не распознала и не исторгла из себя? Как он смог такое долгое время проработать министром и совершить столько всего?
Ведь все эти истории с продажей имущества – только верхушка айсберга. Как, например, насчет того, что бывший министр собрал всю современную, только что заказанную летающую технику всего на четырех базах? Это как нарочно. Четыре удара «Томагавками», и у России больше нет ВВС. Как, например, насчет разгрома центра боевого управления войсками? Министру, видите ли, понадобились помещения под кабинеты для приближенных. Это при том, что в оснащение центра совсем недавно вложились, сделали серьезный ремонт.
Как насчет попытки разгромить ГРУ – спецслужбу, которая создавалась десятками лет? Американцы только сейчас пытаются сотворить нечто подобное: военную разведку, сочетающую в одном ведомстве аналитику высшего класса и ударные подразделения первого уровня. У них не получается. А мы свое уничтожаем.
Как насчет попытки разгрома ВДВ? Публичное повешение – самое малое, что можно получить за такое.
Но дело не в этом. Обратная сторона
Так, как он, поступили немногие. Хотя это и есть нормальная реакция на подобные вещи. Не платят, к примеру, зарплату – не продолжай работу, уйди. Издеваются, как только могут, – бросай это дело. Если не уходишь, значит, все в норме. Такое положение тебя устраивает.
– У нас появилась проблема, – сказал генерал. – Очень серьезная.
– Для начала скажи, в качестве кого я здесь нахожусь? – уточнил гость.
– Пока консультанта. А потом, может, и работу получишь.
– Даже так. Нет, спасибо. Работа у меня уже есть.
Генерал стукнул кулаком по столу.
– Не выделывайся! Я, знаешь ли, тоже претензий ко всем имею вагон и маленькую тележку. Вот только понимаю, что если на излом брать, то оно и сломаться может. А ты знаешь, что с нами со всеми в таком случае будет? Начнут ловить по всем щелям и колбасить почем зря. Я тебя как человека пригласил. Нет – отваливай.
Гость протянул руку, без спроса налил себе еще коньяка и осведомился:
– Ты чего такой злой? В туалете ноги не ошпариваешь?
– А каким мне быть, когда я один, а вас целый полк и у каждого свои тараканы в башке?! Тебе легко тут выеживаться. На мое место встань!..
Гость выдохнул, выпил.
– Проехали…
– Да ясно, что проехали. Если хочешь знать, работа не для тебя, а для той структуры, которую ты создал. Тут тоже не долбодятлы сидят. Американцы на этом рынке вовсю играют, творят, что хотят. Пора бы и нам, прямо с нашим свиным рылом! Ты сделал – хорошо. Поддержим. Только не бухти тут!..
– Проехали, говорю. Что там у тебя?
– Что-что!.. – Генерал убрал остатки коньяка в сейф, достал взамен обычный канцелярский конверт. – Да все то же самое.
В конверте оказалась карта памяти для мобильного телефона. Генерал вставил ее в разъем своего ноутбука. У него их на рабочем столе было целых три, в том числе один совсем маленький, чтобы носить с собой. Другой был отключен от сети. В него-то он и вставил флешку, повернул на сто восемьдесят. Гость впился взглядом в экран.
Черный флаг. Гнусавый голос, произносящий шахаду, символ веры. Да, все то же самое. Ничего не меняется.
Камера явно любительская, хотя сейчас такие снимают и на уровне профессиональных. Не на штативе, на руке оператора, что необычно для съемок такого рода. Луч фонаря, два человека на земляном полу какой-то хижины. Этим людям что-то бросают, один из них подбирает и раскрывает. Это газета «Дейли Мушрик», крупнейшая в регионе. Число вчерашнее.
Луч фонаря высвечивает ствол автомата. Это «АК» старой модели или китайский, самое распространенное оружие в тех местах. По нему ничего не скажешь.
Потом запись прерывается.
– Наши?
Генерал тяжело вздохнул.
– Они самые. Владимир Михальчук, «Гипроводстрой», Волгоград, технический специалист высшего уровня. И Айрат Сергеев, банк ВТБ, член совета директоров. Изучали возможность вложений в пакистанскую гидроэнергетику. Вот и изучили!
– Сколько?..
– Десять лимонов. Срок – две недели. Затем их казнят.