Сила Света
Шрифт:
Горячий свет обжег глаза и я проснулась. Резко поднялась с постели, тяжело дыша. Утреннее солнце вовсю заливало комнатку через незашторенное окно. Во рту ощутила привкус крови, надо же, какой сон приснился, слишком реалистичный. Голова нещадно гудела и ощущался неприятный вкус на языке, я поднялась, чтобы прикрыть шторой окно и увидела возле калитки бабу Нюру и какую-то женщину. Незнакомка протянула старушке трехлитровую банку молока и чуть ли не кланялась в пол. Может двоюродная бабка ведунья какая? Мелькнула на мгновенье мысль и я снова завалилась спать.
ГЛАВА 2
Два
— Я с Красноярска, там у меня жена и двое сыновей. Магазинчик есть, торгую автомобильными запчастями. А сюда каждое лето приезжаю. Дом здесь купил, Игнатьич за ним присматривает.
— А почему без семьи сюда ездишь?
— В этом году так получилось. Галка решила в Турцию поехать, — вздохнул Николай, а я не стала сильно расспрашивать. Понятно, что жене надоела сибирская красота, захотелось экзотики. Меня интересовало другое и я думала, как бы поаккуратней спросить, чтобы не обидеть, но Николай без вопросов сам все рассказал и показал.
— Смотри, видишь сколько старых шрамов, — мужчина указал на ноги, покрытые рыжеватыми волосками. И я заметила многочисленные светлые полосы разных размеров наискось пересекавших кожу. — Шишки стали на ногах расти. Сначала одна выросла, хирург ее вырезал. Через пару лет заметил еще две появились, снова вырезали. А потом после каждой операции их становилось все больше. Врачи разводили руками, мол объяснить причину не можем. Вот тогда я узнал от одного покупателя, что в этой деревне живет бабка и лечит болезни людей заговорами, травами. Приехал, и баба Нюра помогла, десять лет уже ничего не появляется. Денег за помощь она не взяла, посоветовала каждый год к ней приезжать, потому что говорит, болезнь я заглушила, но без заговора может снова появиться. Вот я и езжу… Игнатьича она тоже спасла.
— Он какой-то странный, так смотрит каждый раз на меня и взгляд такой… злой. Я ему наверно не понравилась, — поделилась с Николаем своими мыслями.
— Не обращай внимание. Игнатьич на всех так смотрит. Он ведь сидевший, а тюрьма след свой оставляет в человеке.
— А за что он… сидел? — страшно, как-то стало. А вдруг за убийство? И пред глазами снова возникло худое лицо старика со злым взглядом. Он к бабе Нюре каждый день заходил и они о чем-то долго беседовали. Я старалась избегать с ним встреч, а если не получалось, то здоровалась и на огород сматывалась. Полола грядки, успокаивалась и смешными казались напридуманные страхи, до той поры пока снова навстречу Игнатьич не попадался.
— Он мне сам рассказал, когда самогонки перебрал. Давно это случилось, ни тебя, ни меня еще на свете не было. Жила здесь одна бабка, приходилась она родственницей бабе Нюре. Баба Нюра приехала к этой старухе в гости, а Игнатьич в нее влюбился. Ухаживать начал, замуж позвал. Баба Нюра согласилась, а старуха — родственница, против оказалась.
Грозилась бабу Нюру назад в город отправить или родителям позвонить, чтобы спасли девку от ужасной участи. У Игнатьича, ведь образование всего три класса, в семье одни алкаши, дом маленький, хозяйство — одна корова и куры. Бабка засобиралась в районный центр, чтобы телеграмму послать родственникам, а Игнатьич ее в доме запер и поджог.
— Как поджог? — ошарашенно воскликнула я, прижимая руки к груди.
— Потом суд был, Игнатьича посадили, а баба Нюра здесь осталась. Новый дом твоей бабули всей деревней строили, а чуть позже она лечить людей начала, — продолжал рассказывать Николай.
— Неужели она тоже Федора Игнатьича любила? Поэтому и домой не вернулась, а ждала его, — тихо произнесла я, — получается простила.
— Может и простила, ведь баба Нюра его от туберкулеза вылечила, хотя… когда он вернулся они не поженились, — развел руками Николай, — Игнатьич жил в своей хибарке, но бабе Нюре всегда помогал. А я как дом купил, позвал старика к себе жить. Он за моим домом присматривает, когда меня нет.
Телефон пиликнул, и я прочитала от Маринки сообщение. «Вылетела! Жди!»
— Коля, встретишь мою подругу, — с улыбкой попросила мужчину, показывая ему сообщение.
— Встречу, фото только покажи, — усмехнулся Николай, — красивая. Теперь буду знать кого в поле разыскивать.
— Ну, да, испугалась я тогда, и меня можно понять, — ударила несильно кулаком по плечу Николая. — Черный тонированный джип и я одна… в поле.
— Трусиха! — мужчина засмеялся, вскочил на ноги и с разбега сиганул в речку. «Хорошо летом в деревне.» Подумала я, наблюдая, как Николай плыл кролем, рассекая воду уверенными движениями. Маринке здесь точно понравится. Баба Нюра не была против приезда подруги, наоборот обрадовалась.
На следующий день выяснилось, что Николай еще рано утром уехал по каким-то делам и на речку я отправилась одна. Местные мальчишки и девчонки уже не обращали на меня внимание, видимо привыкли.
Маринка позвонила, сказала, добралась до Белово, переночует в гостинице, а утренним автобусом приедет. Я предупредила ее, чтобы не боялась черного джипа на дороге и не пряталась в пшенице, как я. Мы с ней еще немного поговорили, посмеялись и с хорошим настроением я набрала Косте. Только гудки шли, а мужчина не отвечал. Тяжело вздохнула. И почему мне не повезло, как младшей сестре? Ее муж даже беременную готов на руках носить, а Костя… Любила я его, раз простила и снова впустила в свою жизнь. С тоской я смотрела на единственное фото любимого в Instagram.
Темно-русые волосы, выбритые с боков, глаза серые, в которых светится счастье, длинноватый нос и озорная улыбка застыла на губах. Я помнила его таким, когда мы учились в институте. Потом Костя замкнулся, стал избегать встреч, а я глупая не понимала, злилась, обижалась и с надеждой ждала, что мы помиримся после получения диплома.
Только его свадьба с беременной подругой повергла в шок. А Костя исчез из моей жизни, ни прощального разговора, ни извинений. Ничего. Я даже дозвониться до него не смогла, узнала все от однокурсников. И сейчас снова поверила, потому что хотелось верить и серые глаза Кости не обманывали. Он любил меня, а о том, что произошло два года назад, молчал. Я тоже молчала, боясь разрушить тоненькую нить, что снова протянулась между нами.