Сила тока
Шрифт:
В два часа прозвучало:
«Граждане и гражданки Советского Союза.
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налёты вражеских самолётов так же были совершены с румынской и финляндской территории. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз
Правительство призывает вас граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.
Наше дело правое.
Враг будет разбит.
Победа будет за нами».
Глава 3
До конца дня 22 июня 1941г только и было разговоров о предстоящих событиях.
Всю ночь Оська почти не спал. Катька храпела, как мужик, её периодически толкал в бок.
Утром не выспавшись, всё равно встал в шесть часов, вышел во двор, прислушался, все был тихо, как в обычное мирное время, подумал, а вдруг это было просто кошмарное наваждение от просроченного «Волжского» вина. Где-то прокричал петух и опять всё стихло.
Умывшись в огороде из бочки с дождевой водой, зашёл в дом, мать спала на полатях напротив печи, Катька опять храпела на кровати, кошка лениво вылизывала свои лапы. Попив квасу, решил идти к Лёньке, жил он не далеко, на торцовке. Жил Лёнька в деревянном двухэтажном бараке. Подходя к бараку в окно первого этажа увидел, как жена вся в слезах застёгивала мужу куртку, за плечами у мужа был мешок, за ногу держался мальчик в одной рубашке без штанов, явно сын, у него тоже текли слёзы и сопли, голосов их Оська не слышал.
Оська припомнил, что знает этого мужика, он работал в котельной на заводе, они как-то с «Фиксой» ходили воровать ночью уголь, он схватил «Фиксу» сзади. «Фикса» взвыл, но вырваться никак не мог из мощных рук истопника. Тогда Оська, что есть силы вдарил ему доской по голове, мужик обмяк, разжал руки и как мешок с отрубями рухнул на кучу угля. Тогда всё обошлось, толи мужик их не запомнил, толи Оська вышиб из него всю память.
Постояв ещё немного, Оська вошёл в подъезд барака. Лёнька жил на втором этаже, дверь была вся обшарпанная, отец Лёньки как, впрочем, и у всех не пропускал ни одной рюмки, да и не брезговал денатуратом. А Лёньке до благоустройства, не было никакого интереса. Оська даже, грешным делом, порадовался, что у него нет отца.
Он постучал. Из-за двери тихий женский голос сказал: «входите не заперто». Оська толкнул дверь, она со скрипом открылась, напротив стояла худенькая, маленькая женщина, глаза её были, глубоко впавшие с чёрными обводами вокруг. Волосы были скручены в шишку на затылке, но аккуратно. Это была мать Лёньки.
– «Здравствуйте тётя Аня, а Лёнька дома?»
– «Дома, гдеж ему быть в такую рань, отец опять до полуночи бузил, еле успокоили, вот сейчас оба и дрыхнут. А ты, что в такую рань соскочил?»
– «Да ведь такое!»
– «Да слышала, правда ко клубу вчера не ходила, но бабы рассказали. Ось, а что теперь будет-то?»
– «Дак наверное, это, как её, мобилизация общая я где-то слышал, что во время войны её проводят, т.е. всех забирают в армию», – Тётя Аня
– «Ося, а вас-то ведь не заберут? Вы же ещё дети».
– «Какие дети, тётя Аня, – обиделся Оська, – я вот уже через полгода буду совершеннолетний, а если брать не будут сбегу сам с первыми новобранцами. Вот я как-раз за этим и пришёл, чтобы с Лёнькой посоветоваться, да и сходить надо в комиссариат, узнать, что да как. Разбудите его тётя Аня».
– «Сейчас Ося».
Оська в проём двери увидел голые пятки, явно Лёнькины, он спал на полу. Мать подошла и тихо стала его будить.
– «Лёня вставай, к тебе пришли, Лёня вставай».
– «Кого ещё там мама принесло в такую рань».
– «Да Ося пришёл, с тобой поговорить хочет».
Лёнька быстро соскочил, подошёл протирая глаза прохрипел: «Здорово. Опять концерт у нас до полуночи был».
– «Тётя Аня рассказала» – сказал Оська, – «Слушай, что я предлагаю, давай в девять часов пойдём в комиссариат и будем проситься в новобранцы. Я сейчас в окно на первом этаже видел, как мужик собирается, уже с вещмешком, видимо начали набирать, ещё со вчерашнего дня, ты как?
– «Да я чо не против, пойдём. Тебя-то может и возьмут, а нас что-то я сомневаюсь. Ну сходим узнаем, что по чем».
– «Зря вы все это надумали, – вмешалась тётя Аня, – молодые вы еще совсем, не ваше это». – «Успокойтесь тётя Аня», – сказал Оська и похлопал её по худому плечу.
Лёнька попил воды, побрызгал себе на лицо, растёр, быстро натянул тенниску, на босу ногу надел ботинки, спросил: «а сейчас то куда, рано ещё».
– «Сейчас пойдём к «Фиксе» там все и решим». Уже было вышли, кликнула мать Лёньки: «Лёня нако съешь хоть на ходу». Она протянула ему круто посоленную краюху хлеба. Лёня быстро её взял, крикнул: «ну пока мам, скоро придём все расскажем».
«Фикса» жил, почти на границе с Ушаковскими, у озера «Байкал», так назвали когда-то огромную лужу, которая теперь пересохла.
Барак у «Фиксы» был новой постройки, новые бревна отсвечивали утреннее солнце, от того он казался позолоченным. Подходя к подъезду, откуда-то выскочила огромная собака и чуть не цапнула Оську за ногу, еле увернувшись Оська увидел валявшийся штакетник, уворачиваясь, чтобы псина его не схватила он подбежал к штакетнику, схватил его и что есть силы вдарил по хребту собаке, та с визгом отбежала на расстояние и скалясь смотрела на них. «Ух холера, напугала до смерти», – перематерился Оська и они вошли в подъезд.
В квартире у «Фиксы» все было ухожено, чисто и уютно. Мать у «Фиксы» работала на заводской пилораме учётчицей. Мужа не было, но жила с сожителем, бригадиром этой-же пилорамы. Сожитель был намного её моложе, старше «Фиксы» каких-то лет на восемь, поэтому «Фикса» его недолюбливал, но терпел из-за матери, мать он свою любил и даже немного жалел.
– «Здравствуйте тётя Рая, нам бы с Васькой поговорить».
– «Проходите ребята, он в уборной, сейчас придёт».
Сожитель прошёл мимо молча, кивком головы поздоровался, прошёл к умывальнику начал готовиться к бритью. Тётя Рая принесла им по стакану киселя: «угощайтесь». Они с удовольствием стали пить густой, как желе кисель, настоянный на шиповнике. Через пять минут, заскочил «Фикса»: