Сила тока

«Прыщ» – Котов Леонид Михайлович, год рожд. 1927

Мать «Прыща» – Котова Антонина Сергеевна, год рожд. 1907

Отец «Прыща» – Котов Михаил Прокопьевич, год рожд. 1906

Катька – (метриков не было) с её слов Мазунина Екатерина Дементьевна, год рожд. 1923

«Фаза» – Новиков Осип Захарович, рожд. 22.01.1925

Мать «Фазы» – Новикова Анастасия Егоровна, год рожд. 1905

Отец «Фазы» – Новиков Захар Николаевич, год рожд. 1899 (погиб)

«Фикса» – Чудинов Василий Гаврилович, год рожд. 1927

Мать «Фиксы» – Чудинова Раиса Павловна, год рожд. 1908

Отец «Фиксы» – не известен (мать его нагуляла)

Сожитель матери «Фиксы» – Фридман Герман Петрович, год рожд. 1917

Гармонь фирмы «Тульская гармонь» хромка

Все персонажи являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Лёнька «Прыщ», Васька «Фикса» и Оська «Фаза» сидели на берегу Камы в тени ивового куста, играли в «буру». На кону стоял портсигар мятый, когда то «Прыщ» умыкнул его у пьяного отца, который долго переживал, что посеял его точно у пивнушки, но после очередной рюмки сивухи забыл про него, чему «Прыщ» был только рад. Так-же на кону стояла булавка, полно нанизанная чернильными перьями, выигранными ещё в школе «Фиксой». Оська «Фаза» не без гордости поставил копейку и сказал это на два кона.

Лёньку прозвали «Прыщём» понятно за что. У него весь лоб и щёки были в коростах и прыщах, толи экзема толи переходный возраст. А Васька получил свою кличку, за то, что у него наполовину был сломан передний зуб, в результате неудачного съезда на санках по крутому берегу к Каме. Когда у него освободился старший брат с Кунгурской ИТК №33, он ему вставил железную фиксу. Оська же свою «Фазу» получил после окончания курсов электриков-механиков на судах Камского речного бассейна, но поработать так и не удосужился из-за своего безалаберного характера. Но в электрике он разбирался отлично, потому, как ЗНАЛ, выражаясь его языком: «будущее только за электроэнергоносителями».

Итак, игра входила в самый разгар. Все нервно курили чибоны, собранные утром возле пивнушки, пили дешёвое «Волжское» вино 87 коп. за бутылку, на которую им троим пришлось копить целую неделю. Солнце перевалило за одиннадцать часов стоял жаркий июньский выходной день, потихоньку у пивнушки, скапливался «честной» народ.

Пивная стояла на самом краю крутого берега, удивительно как её до сих пор не смыло весенним паводком и проливными дождями, наверное, завсегдатаи – это вся «элита» посёлка «Водники», молилась «за неё» неистово. Кстати, сразу за пивнушкой в плотную стоит церковь святого Князя Владимира. Может это и спасает церковь и пивнушку от стихийных бедствий.

У «Фиксы» в руках были две червы, осталось поднять ещё одну, сердце у него в волнении колотилось, лишь бы не опередили. Он поднял очередную карту с колоды это была девятка черв… «бура!» – крикнул он.

«Прыщ» перематерился, смачно плюнул в песок, прикурил очередной чибон. Оська «Фаза» тихо пробормотал «сегодня не прёт, мы не будем зареветь», и пошёл за кусты помочиться. «Фикса» с довольной улыбкой на лице ехидно протянул: «ну чо паря продолжим или скупнёмся?».

В эту секунду, как-то с ужасом и воплем кто-то заорал от пивной: «В-О-Й-Н-ААА!». Оська вздрогнул и от неожиданности обрызгал штанину. Сначала несколько секунд молча смотрели друг на друга. Дальше не сговариваясь, быстро стали взбираться по крутому берегу к пивной. Когда поднялись, никого не было, слышно было, что народ с шумом бежал к клубу «Водник», который тоже находился на берегу, метров пятьсот от сюда. У стоячего стола на одной ножке, таких столов было пять, стоял «Солома» когда-то Соломейников Андрей отличник и эрудит, весельчак и заводила, ему было где-то около двадцати-двадцати двух лет, но выглядел он на все шестьдесят. Промышлял тем, что с самого открытия пивной дежурил в стороне от столов, когда стол освобождал очередной посетитель, тихо подходил сливал остатки пива себе в кружку, подбирал огрызки воблы и улыбаясь своими гнилыми зубами, довольный уходил в свой угол. Его никто не трогал и не обижал за его убогость. Тётя Шура, которую здесь звали «поилица ты наша», подкидывала иногда «Соломе» и что-нибудь вкусное. Сейчас «Солома» стоял не в своём углу, а за центральным столиком, весь стол был уставлен полными кружками пива и не тронутой воблы, «Солома» улыбался во весь свой грязный рот. «Солома», чо тут стряслось» – спросил «Фаза». «Да пёс его знает, закричали Войнаа! И все побежали, а с кем война не понял, может с январскими, а может с железнодорожными, с молодёжью, не понял». Троица, постояв, тоже отправилась к клубу.

У клуба стоял бесперебойный шум. Народ собрался отдельными кучками человек по пять-семь. Все, что-то размахивали руками, громко рассуждали. В одной кучке по середине стоял старик на деревянном костыле, жёлтыми пальцами мял самокрутку и важно говорил: «Мы их в шестнадцатом году во главе с генералом Брусиловым так шуганули, что они свои портки под Галицией побросали, так и назвали после, «Брусиловский прорыв, а теперечи такая техника, мы их за неделю расколошматим. «Прыщ» подошёл к нему и спросил: «дед Тарас чо происходит то проясни». «Да тут такое Лёнча, говорят германец на нас напал, вот в два часа по-полудню говорят Молотов с речью выступит, подождём».

До двух часов дня, было ещё два с половиной часа, Оська «Фаза» предложил: «айда ко мне, мать утром натёрла хрен с квасом почти таз, а нам втроём не сожрать столько» – втроём Оська имел ввиду мать и сожительницу, молодую девку восемнадцати лет, сироту от роду, познакомился зимой на Каме, когда ходил на рыбалку, вся дрожит – замёрзла, ходила от двора к двору побиралась, сжалился привёл домой, мать поворчала, поворчала да и смирилась, хоть какая да помощница, так она стала Оське почти женой, никогда не спрашивала куда он ходит, чем занимается, Оську это устраивало. Порешили идти к «Фазе» тем более жил он совсем рядом между клубом и пивной тоже на берегу, отца у Оськи не было, пять лет назад, работал он в котельном цехе на судоремонтном заводе судокорпусником, поднимали готовую секцию, среднего корпуса судна, строп оборвался, отца по пояс придавило, неделю помучался и помер.

Пришли к «Фазе» сели под черёмухой за столик, мать побурчала, но тазик с хреном принесла и пол каравая хлеба, сожительница – звали её Екатерина, (Оська кликал её Катька) ковырялась на грядках.

Хорошо поев, стали рассуждать будущие события, хотя мало себе представляли, что же все-таки это война.

Оське исполнилось шестнадцать с половиной лет, он был самый старший среди своей троицы. Лёньке и Ваське почти пятнадцать, но все они себя считали вполне взрослыми и готовыми хоть сейчас идти воевать с этим, как сказал дед Тарас, германцем. В школе они, конечно, изучали историю первой мировой войны. Но если бы учились хорошо, то отлично бы сделали вывод с каким позором для России был подписан Брест-Литовский договор и с каким позором Россию отстранили от стран победительниц над Германией, хотя потери в живой силе превосходили все страны входящие в блок «Антанты». Но сейчас приближалось то-что никто и никак не мог предугадать, что произойдёт в ближайшее время, да и уже происходит в Бресте в Киеве в ближайших предпограничных районах западных рубежей, а пока все с нетерпением ждали выступление Молотова по радио.

Время было час дня, решили идти ко клубу. Подходя, увидели толпу людей, все из посёлка похоже собрались, кроме стариков, которые не могли передвигаться самостоятельно. На руках у матерей ревели дети. Еле протиснулись ко главному входу.

На козырьке над центральным входом киномеханик устанавливал два мощных репродуктора. Рядом со входом поставили длинный стол и застелили его красной материей, зачем-то поставили графин с водой, никак будут ораторствовать это у нас любят по любому поводу, будь то свадьба похороны, выборы и даже рассмотрение судебных дел.

Увидели кучку пацанов человек шесть с Ушакова (район рядом), подошли поздоровались за руки, спросили: «что у вас своих не хватает митингующих». «Не задирайся «Фаза» просто мы шли из Закамска как раз мимо, а тут такое, вот и задержались». «Да ладно» – сказал «Фаза», – «сейчас не до разборок».

Время было без пятнадцати два. Наступила какая-то неестественная тишина, только слышно было, как в соседнем дворе две собаки облаивали друг друга.

Без пяти минут раздался голос диктора. «Граждане сейчас вы услышите обращение к советскому народу народного комиссара иностранных дел СССР заместителя председателя Совнаркома СССР, члена Политбюро ЦК ВКП(б) Вячеслава Михайловича Молотова, в котором он официально сообщит советскому народу о нападении нацистской Германии на Советский Союз».