Силиконовое сердце
Шрифт:
— Ваша настоятельница ничего нам не рассказала, — заметила Оля.
— Она не застала те времена. Матушка Стефания руководит монастырем только последние десять лет, — ответила Агата.
— Спроси у нее, есть ли какие-нибудь документы, подтверждающие ее слова, — попросила Ева.
— Архивную запись о постриге Розы в монахини Агата нам найдет, правда, на это понадобится время, а вот каких-то сведений о ребенке, конечно же, не существует. Он не был официально зарегистрирован, не был официально рожден, следовательно, не мог быть зарегистрирован и в смерти, — перевела Оля и вдруг истерично закричала: — Я не могу больше! Как
— Возьми себя в руки! Меня поражает Леонид Иванович, ведь он же оказался прав. Он полгода посвятил разгадке семейной тайны рода Жечевых, а мы что, не можем потратить несколько часов? — встряхнула ее Ева. — Получим документ, подтверждающий смерть Розы Жечевой в этом склепе, и унесем отсюда ноги, я тебе обещаю!
Агата внимательно прислушивалась к разговору девушек, а затем обратилась к Ольге:
— Она говорит, что сестры нас ждут в трапезной на ужин, а потом разведут по кельям, где мы заночуем. За ночь она сама постарается найти нужный нам документ, чтобы утром мы могли покинуть монастырь.
Ева машинально посмотрела на часы.
— Ого! Время-то уже восемь часов! Незаметно оно здесь как-то течет.
— Да, я что-то проголодалась… — задумалась Оля. — Идем, Ева, Агата проводит нас в трапезную.
— А как же наши друзья, разбившие палатку у стен монастыря? — спросила Ева, которая думала только о Диме, потому что окончательно и безоговорочно потеряла от него голову.
— Мужчины приготовились к тому, что им придется провести некоторое время у стен монастыря. У них есть палатка, спальные мешки, еда, так что не волнуйся, — успокоила ее Оля.
Агата зажгла фонарик и повела девушек по темному подземелью. Трапезная представляла собой самое просторное помещение из всех, какие здесь имелись. Вдоль двух маленьких и уже темных окошек стояли два длинных стола, сколоченных из толстых, проморенных каким-то составом досок, и скамейки во всю длину столов. Агата пригласила гостей присоединиться к трапезе, а сама юркнула в какой-то черный ход.
Ева поежилась.
— Как все-таки здесь холодно, сыро и скучно… Я бы не продержалась здесь и неделю.
— Еще бы! — фыркнула Оля. — Если бы у меня что-то получилось с Димой, тоже не ушла бы в монастырь!
— Я не об этом… здесь как-то жутко, одиноко… — покраснев, ответила Ева.
— А что ты в монастыре хотела? Танцы каждый день?
— Как они могут жить здесь, если под ними покоятся трупы убитых младенцев? — продолжала возмущаться Ева, все еще находясь под впечатлением ужасающей истории, поведанной монахиней Агатой.
— Ну, на самом деле, я думаю, здесь больше надуманных страхов и выдумки, чем правды. Может, были один-два случая, а затем раздули эту историю до таких размеров, что можно людей пугать.
В трапезную вошла Агата в сопровождении другой, совсем молодой монахини, сильно хромающей на левую ногу. Они принесли девушкам две миски с рисовой кашей с курагой, по кусочку хлеба и по стакану чая с сахаром.
— Чем богаты! — пояснила Агата, а Ольга перевела: — Сами монахини питаются значительно скромнее, но для гостей они приготовили еду, которую едят обычно в праздники.
Ева уныло ковыряла ложкой в миске, выбирая курагу, несколько суховатую и кислую, сам рис, сваренный на воде, без соли, казался вообще не съедобным. Чай тоже обладал каким-то неприятным привкусом, который они обе почувствовали.
— Наверное, здесь такая вода в источнике, рядом только скалы… — предположила Ева и положила хлеб в карман, поясняя: — Потом съем, вдруг проголодаюсь.
Агния с хромой девушкой отнесли посуду, после этого Агата обратилась к Ольге:
— Сейчас сестры идут на вечернюю молитву, вам туда нельзя, да и не к чему. Предлагаю вам пройти в ваши кельи и хорошенько отдохнуть. После молитвы я сама отправлюсь в архив и отыщу сведения об интересующей вас сестре.
Девушки поблагодарили за еду и заботу и снова медленно побрели по катакомбам вслед за Агатой. Они вышли в пещеру, где из каменной расщелины в стене струился ручей шириной метра в два. Через него был перекинут мостик, обитый металлическим листом, с деревянными перилами. Тут же в стене находилось вмонтированное деревянное колесо. Ольга что-то спросила у Агаты и перевела:
— Это их подводная речка. Когда здесь велись работы, люди наткнулись на сильное подводное течение и с помощью камней соорудили что-то вроде плотины, сдерживающей водный поток и элементарно управляемой с помощью этого колеса.
Агата провела их в дальнее крыло монастыря с множеством маленьких комнаток.
— Как она уже говорила нам, сейчас в монастыре всего десять монашек, и поэтому много пустых келий. Нам приготовили две рядом.
— Передай ей большое спасибо, — ответила Ева. — Пойду посмотрю, как живут женщины, отказавшиеся от мирской жизни.
Она открыла дверь в свою келью и, нагнув голову, вошла внутрь. Оказавшись в комнатке площадью примерно в пять квадратных метров, Ева ужаснулась жилищным условиям, в которых проводят свою жизнь монахини. Она увидела побеленный потолок, ставший с годами серым, окрашенные стены, где в углах по облупленной краске уже пошла плесень, узкую, жесткую кровать с матрацем, пропахшим затхлостью. Интерьер еще дополнялся маленьким столиком, который больше напоминал табуретку, и двумя гвоздями, вколоченными в косяк над дверью, выполнявшими роль вешалки для одежды. На маленькой полочке стояли три иконки. Ева выглянула в маленькое окошко и, кроме темного неба, ничего не увидела. Она легла прямо в одежде на жесткую постель и накрылась старым вылинявшим пледом. Лежать было неудобно. Ноги вытянуть до конца не получалось. Их пришлось держать согнутыми в коленях, отчего они затекли. Спина ныла на жестком матрасе, а голова скатывалась с подушки. Кроме того, в помещении было холодно, как в холодильнике, изо рта даже шел пар.
Не спасала ее ни шерстяная кофта, ни куртка-пуховик с капюшоном. Руки и ноги сильно замерзли.
«У них и обогревателей нет… конечно, при такой экономии электричества… какой-то ужас… а вот хромая-то девушка совсем молоденькая. Что она здесь делает? Что видит? Хотя стоп! Монахини живут, молясь Богу, и это и есть их жизнь, они молятся за всех нас… Я вот тоже жила своей работой в институте, пока не появился он… Что со мной сталось бы, не встреть я Диму? Ведь не каждой же везет, и ничего… Так бы и продолжала жить из года в год! Что за ирония судьбы? Как только я перестала быть одинокой, как оказалась в монастыре. Как же я по нему скучаю! Ведь Дима совсем рядом… я бы с радостью сейчас осталась с ним хоть в шалаше, хоть в палатке», — Еву одолевали сумбурные мысли.