Силки
Шрифт:
Это уже не имело никакого значения, поскольку они сошли с намеченного курса и никогда в эту систему не попадут. Если в этом месте была ловушка, ставившая под удар его собственную жизнь или существование силки, то теперь она была нейтрализована. Опыт удался хотя бы уже с той точки зрения, что вынудил монстра действовать, не думая о последствиях.
Тенденция к покаянию, которую проявил Глис с момента, когда у него уже не было выбора, доказывала всю низость его натуры. Но это раскаяние пришло слишком поздно. Слишком поздно для многих
«А для скольких точно?» — подумал Семп.
Он находится в таком странном состоянии, когда все мысли и силы сосредоточены на достижении одной, но страстно желаемой цели. Поэтому он и задал вопрос Глису, сделав это совершенно автоматически, как только мысль пришла ему в голову.
«Не считаю, что в моих интересах раскрывать тебе это, — парировал Глис. — Ты мог бы извлечь из этого нечто такое, что повредит мне».
Но монстр, должно быть, чувствовал непоколебимую решимость Qelo`, поскольку быстро уступил.
«Тысяча восемьсот двадцать три».
Столь большое количество захваченных чудовищем планет не вызвало у Семпа шока. Это сообщение лишь ещё больше опечалило его, поскольку среди бесчисленного множества невинных жертв на этих планетах находились также Джоанн и Чарли Бэкстер.
«К чему было так бессмысленно свирепствовать? — спросил Семп. — Зачем понадобилось уничтожить столько планет?»
«Они были так прекрасны!»
Да, это было так. Семпу неожиданно вспомнилось, как выглядит из Космоса Земля со своей атмосферой, в которой проплывают над океанами, горами и равнинами облака. Он не раз любовался этой картиной и никогда не уставал от нее, поскольку по красоте это зрелище превосходило все, что Вселенная могла ему предложить.
Это волнующее ретроспективное воспоминание быстро исчезло, поскольку планета прекрасна только тогда, когда о ней по-отечески заботится Солнце, а не когда она сморщивается до размеров музейного экспоната.
Глис вел себя по отношению к планетам, как жившие когда-то на Земле охотники за головами. Те ловко убивали свои жертвы, очень терпеливо доводили их головы до размеров большого апельсина, чтобы затем любовно положить их в свою коллекцию.
В глазах охотника за головами каждая из этих превосходных миниатюр представляла собой символ его мужественности. А чем были планеты для Глиса?
Семп никак не мог представить себе этого.
Но он уже достаточно долго тянул с ответом. Семп почувствовал, как по каналу его связи с монстром пульсирует волна ярости. Поэтому он поспешил заявить:
«Хорошо, я согласен: как только ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, я расскажу тебе все, что ты пожелаешь узнать».
«Каковы твои условия?»
«В первую очередь выпусти всех силки в Космос», — потребовал Семп.
«Но ты выполнишь свое обещание?»
«Да».
«Смотри у меня! — с угрозой проворчал монстр. — Если ты не сдержишь слова, я сотру твою планету в пыль. Ни они, ни ты от меня никуда не денетесь, если ты не скажешь мне то, о чем я тебя попросил».
«Я дам тебе ответ».
Глава двадцать вторая
Все произошло следующим образом… Целый конгломерат скал в непосредственной близости от Семпа просто оторвался от планетоида и рванулся вверх. Семп очутился в просторах черного и пустого космоса в свободном парении среди обломков метеора.
«Итак, я выполнил свою часть договора. Очередь за тобой», — донесся до него голос Глиса.
Едва заговорив, Семп стал внутренне мучиться вопросом, а действительно ли он сам понимает все то, что происходит вокруг.
Ему стало не по себе. Расшатывая процесс цикличной эволюции у монстра, он исходил из того, что Природа сама определит уровень равновесия. По тем или иным причинам в лице монстра до сих пор сохранилась архаичная форма жизни. А сейчас начался процесс молниеносного развития её телесной оболочки. В течение нескольких минут она проскочила миллионы лет нормальной эволюции. Из того факта, что ни одно из существ этого вида не дожило до настоящего времени, Семп сделал вывод, что остальные его индивиды прошли свой}bnk~vhnmm{i путь в далеком прошлом. Но чем он завершился?
Чем все же было это существо? Куколкой бабочки? Яйцом? Превратится ли оно в космическую бабочку? Или в чудовищного червя? А может быть, в колоссальных размеров птицу?
До настоящего времени такие варианты развития событий не приходили Семпу в голову. Он, в сущности, рассчитывал лишь на один вариант: угасание этого вида существ.
Но — и Семп вдруг осознал это очень остро именно в эту минуту — он, в сущности, не слишком серьезно продумал проблему и не ведал, чему могло бы соответствовать это… исчезновение вида… в своем конечном выражении.
По правде говоря, он вообще ни на секунду не задумывался о перспективе конечного продукта эволюции Глиса.
Расстроенному Семпу вспомнилось об одном из выводов компьютера, согласно которому атомная структура этого гигантского существа отражала примитивное состояние материи.
Не может ли случиться так, что в тот момент, когда частицы в его теле начнут перестраивать свои структуры, приводя их в соответствие с нынешним уровнем развития, высвободится такое количество энергии, которому вообще не было до сего дня эквивалента?
«Чем же завершится эта эволюция?» — мучился вопросом растерявшийся Семп.
А под ним стал развиваться титанический процесс. Часть планетоида вспучилась.
Из него медленно выплыл раскаленный докрасна шар размером в полторы тысячи метров. В то время как Семп поспешно рванул в сторону, чтобы этот немыслимый шар не задел его по пути, он отметил, что у него на глазах разворачивался и второй, ещё более немыслимый феномен. «Восходящая» скорость этого скалистого шара, который в этот момент уже стал бело-красным, увеличивалась, а его масса стремительно возрастала.