Сильмистриум
Шрифт:
– Нет, я не хочу об этом слышать. Если вы приютили меня только для этого, тогда сделали только хуже. Теперь, если о моем местонахождении станет известно, девочки окажутся еще в большей опасности.
Некоторое время Клеменс пристально смотрел на нее, будто колебался, затем со вздохом отпустил руку.
– Я понимаю, сейчас не самое лучше время, чтобы говорить об этом. Вам нужно отдохнуть. Все, что может предложить мой корабль – к вашим услугам.
– Да, конечно, мне ведь больше ничего не остается,-
Часть 3
– Прошу прощения?
Галина обернулась на женский голос. В каюту заглянула девушка. На вид ей нельзя было дать больше шестнадцати — семнадцати. На лице застыла маска недовольства, Что-то подсказывало Галине, что она никак не могла быть членом экипажа корабля, но отметила нечто общее с внешностью той же Долины. Только волосы девушки были несколько светлее. Взгляд Галины зацепился за форму Лиги связных Габриэль, которую она носила с таким же достоинством, как и Долина - с небрежностью.
На лице капитана мелькнуло секундное неудовольствие, но тут же сменилось долготерпением:
– Кажется, я просил привести девочек.
– Они сейчас спят. Это может подождать несколько часов?
Забавное положение,- девушка держалась с капитаном как равная с равным, и похоже намеревалась стоять на своем до конца.
– Могу я узнать, кто так заботится о девочках? –с интересом Галина обернулась к капитану.
– Это Оля Валентинова. Она и ее брат были теми храбрыми пилотами, которые доставили девочек на Миллифьори.
– Ты? Но ты так молода, – искренне удивилась Галина.
По лицу Оли пробежала тень.
– Судить по внешности невежливо, кроме того, разве мы не выполнили задание? Кто вы такая, собственно?
– Ну… -Галина переглянулась с Клеменсом, который кивнул.
– София и Светлена - мои дочери.
– Ваши до…- Оля открыла рот, да так и забыла, что собиралась сказать. Лицо девушки залилось жарким румянцем.- Простите, я не знала, я не хотела вас обидеть, просто… девочки действительно устали и им необходим отдых, я не хотела…
– Ничего страшного, я ведь могу просто взглянуть на них. Надеюсь, это не запрещено? – вопрос был обращен сразу к двум людям, но Клеменс к ее удивлению перевел взгляд на Олю.
– Конечно. Я проведу вас.
Галина поднялась, но, поколебавшись, обернулась к капитану.
– Идите,- ответил он на немой вопрос,- позже мы еще вернемся к нашему разговору.
Облегченно вздохнув, Галина выскользнула за дверь вслед за буквально вылетевшей девушкой.
Но едва они отошли на несколько шагов от каюты, провожатая так стремительно обернулась, что Галина едва не налетела на нее.
– Простите, пожалуйста, я и правда вела себя невоспитанно. Обычно я себе такого не позволяю, все здесь чего-то хотят от девочек, но они же всего лишь маленькие дети.
– Знаю,- мягко повторила Галина.- И понимаю, что здесь они были не одиноки. Ты тоже член команды корабля, однако ты не похожа на остальных.
– Нет, то есть да... пожалуйста, оставим эту тему,- неловко закончила Оля.
– Хорошо. Скажи, как я поняла, у тебя есть еще брат?
– Да, есть.
В голосе девушки Галина различила странные нотки.
– С ним нелегко, да?
– Как вы догадались?
– ошеломленная Оля взглянула на идущую рядом с ней женщину.
– У меня никогда не было родных братьев или сестер. Но я всегда завидовала своим двоюродным сестрам.
– Поверьте, ничего хорошего в братьях нет,- проворчала Оля.
– Почему вы остались на этом корабле?- спросила Галина, провожая взглядом спешившего куда-то человека в черном мундире с двумя серебряными цепочками на груди. На них он едва взглянул. Похоже никого не удивляло ее присутствие на борту.
– Ну, сначала была Неделя Воздаяния, потом Регата, потом нападение Клавира, и мне казалось неправильно оставить девочек здесь одних. Кроме того, Никола тоже остался,- тихо закончила Оля. Судя по всему, это и было основной причиной.
– Мы пришли,- наконец, сказала Оля.
Они остановились перед ничем не отличающихся от других дверью. Сердце Галины учащенно забилось. Когда она вошла в каюту, поначалу не увидела ничего. И только после этого поняла, что окно было искусственно затемнено каким -то неизвестным ей способом, потеряв свою прозрачность. Обе кроватки, в которых спали девочки, были из того же чудного материала, напоминающего сеть. Нити мягко светились в полумраке.
Поискав взглядом что-то наподобие стула и так и не найдя, Галина опустилась на колени рядом с ними. Расстояние от одной до другой было не больше метра. Как всегда у Софии даже во сне был вид серьезный и сосредоточенный, а ее сестра напротив улыбалась. Они были одинаковыми, но не для нее. Галина нежно провела кончиками пальцев по голове Софии, поправила одеяло у Светлены, сотканное из тончайшего неизвестного материала. Тут ее взгляд упал на что-то белое, лежащее на небольшом столике у окна.
– Что это? – она потянулась и взяла один лист в руки. Невероятно, это была бумага, самая настоящая, редчайшая!
– Это девочки нарисовали перед сном. Бумагу принес Лицис, первый связной Миллифьори. И карандаши тоже.
– Они точно зеркало, рисуют то, что видят в своих мечтах,- поколебавшись, Галина положила рисунки на место.
– Не пойму, как их нужно рассматривать,- шепотом призналась Оля.- Ведь небо не может быть голубым, а земля не бывает такого зеленого цвета, даже в цитаделях,- палец Оли провел по рисунку, что нарисовала Светлена.- А на другой небо вообще внизу.