Сильнее бога
Шрифт:
— Бог ветра — самый сильный бог, — отозвался из своего угла Уквун. — Ему нельзя приказывать. Его можно только просить. Нет человека, который мог бы повелевать ветром!
— Ты так думаешь? — задорно спросил Нуват. — А если я скажу, что я такой человек!
— Сильнее бога? — иронически спросил Кителькут. — Этому ты научился в городе? Так прикажи, чтобы ветер перестал дуть!
— Зачем? Я сделаю лучше! — не унимался Нуват. — Я привез из города хорошую упряжку для ветра. Мы запряжем его, как собаку. Мы заставим ветер работать на нас. Мы скажем: «Северный ветер! Ты приносишь холод. Дай нам тепло!» — и ветер послушается меня и даст нам тепло. Он согреет нашу юрту и приготовит нам горячую воду. Я скажу: «У нас в юрте темно. Ветер! Дай нам свет!» — и покорный мне ветер даст свет, яркий, как маленькое солнце. Я скажу: «Голодные волки нападают на наших оленей. Ветер! Сделай нитку из звезд вокруг нашего стада, чтобы огнями отогнать волков!» — и ветер сделает по слову моему. Мы живем в грязи и темноте. Наши дети не умеют читать потому, что мы живем во мраке. Наши глаза больны от едкого дыма. Но ветер даст нам тепло и свет. Свет вылечит наши глаза и откроет нам другой свет — свет знания!
— Не было, нет и не будет такого великого шамана, который мог бы сделать все это! — убежденно сказал Уквун.
А Кителькут усмехнулся:
— Красивым сказкам вас учат в городе!
— Есть сказки, которые сбываются в жизни, — ответил Нуват. — И в этом нет никакого шаманства. Шаманство — обман, а знание — великая сила. Нас в городе учат не сказкам, а знанию!
Уквун вдруг весь затрясся от злости.
— Что? Что? Что ты сказал? — закричал он, приподнимаясь на локтях. — Шаманство — обман? А твои сказки — правда? Так пусть будет по слову твоему! Прикажи ветру, чтобы он дал нам тепло и свет! Посмотрим, кто из нас обманщик и плут! — запальчиво закончил Уквун.
— Посмотрим! — спокойно принял вызов Нуват. — Идем, Вася! Покажем им, что ветер — не бог, а рабочая сила, которую нужно только уметь обуздать, чтобы она служила нам послушнее собаки.
Нуват и Вайдаков оделись и выползли из полога.
Анека, внимательно слушавшая разговор и восхищенно смотревшая на Нувата, отбросила сухожилия и быстро начала натягивать торбасы. Зашевелились и гости Кителькута — Катык и Каравия. Ворча, поднялся Уквун. Один за другим вылезали из теплого полога его обитатели. В конце концов не устоял и Кителькут. Интересно посмотреть на посрамление Нувата!
Вайдаков и Нуват принялись за работу. Они развязали веревки, сняли с нарт брезент — Яяк нащупал плотную ткань — и начали вынимать предметы, которые не были похожи ни на что виденное чукчами: длинные изогнутые металлические трубки, тяжелый, замысловато сделанный ящик, белые шнуры, маленькие и большие стеклянные «бусы» — как решила Анека — и, наконец, совсем уже непонятную вещь цилиндрической формы, с толстыми стенками, разрезанными вдоль, и с заходящими друг за друга краями. Цилиндр утверждался на круглой металлической доске. Другая круглая доска помещалась сверху.
Ящик поставили на землю, на ящик — цилиндр. Ветер рвал и метал: его хотели запрячь в сбрую! И цилиндр несколько раз валился от ветра. Уквун хохотал.
— Ветер — злая собака! — кричал он. — Царапается и кусается. Не хочет идти в упряжку!
— А ты зубы не скаль, помоги лучше! — раздраженно ответил Нуват. — Сам должен знать, что не всякую собаку сразу в упряжку поставишь!
— Ну да, конечно. Не обучен еще ветер в упряжке ходить! Вот ты поучишь! — не унимался Уквун.
Катык смеялся вместе с ним, Кителькут улыбался, как взрослый, наблюдающий детскую игру и заранее уверенный, что из нее ничего не выйдет.
Цилиндр вырвался из рук Нувата и покатился по ледяному полю.
— Держи, держи! Хомут сбежал! — кричал Уквун, хлопая себя по коленям. Катык заливался мелким смехом.
Анека бросилась за цилиндром и настигла его прежде, чем добежали Байдаков и Нуват. Она ухватилась за металлический диск. Но ветер свалил ее с ног, и она, не выпуская диска, покатилась вместе с ним.
Это было уж слишком. Уквун сел на корточки и ухватился За живот — до того истерически он смеялся. Слезы выступали на глазах и тут же превращались в льдинки.
Наконец Нувату, Байдакову и Анеке удалось остановить цилиндр. Но вернуть его на место, против ветра, было нелегко.
— Впряги собак! — кричал Уквун. — Надежней ветра будет!
Молодые люди изнемогали от усталости.
— Во всем виновато твое нетерпение, — упрекал Вайдаков Нувата. — Надо было переждать, пока ветер утихнет!
Нуват ничего не ответил: не до того было. Он был возбужден борьбой и с ветром и с Уквуном, который явно уже считал себя победителем. И Вайдаков знал: теперь Нуват не уступит, если бы все ветры севера обрушились на них.
Дюжему Каравии стало жаль молодых людей. Он пришел к ним на помощь, и скоро цилиндр был доставлен на место. Каравия, Анека и Вайдаков поддерживали цилиндр, а Нуват привинтил к его верху с трех сторон длинные металлические трубки-тяжи, похожие на оглобли, прорубил во льду три ямы, опустил в них тяжелые ящики, а к ним прикрепил концы «оглобель». Теперь цилиндр стоял неподвижно, только вздрагивая под напором ветра.
— Надо пустить его на холостой ход, — сказал Нуват. Подошел к нижнему кругу, на котором стоял цилиндр, и повернул рычажок. И цилиндр вдруг закрутился с такой бешеной быстротой, что разрезы на его боках стали незаметны.
Уквун перестал смеяться. Это было неожиданно и непонятно.
— Занятная игрушка! — сказал Кителькут.
Эти насмешливо сказанные слова вернули самообладание Уквуну, и он вновь оживился.
— Для забавы малых детей! — подхватил шаман шутку Кителькута. — Но где же свет и тепло? От твоей игрушки дует еще сильнее. Я совершенно продрог! — И он сделал вид, что дрожит всем телом.
— Да, советую тебе отойти подальше, — отозвался Нуват. — От этой игрушки тебе не поздоровится!
Вайдаков возился с белыми шнурами, заинтересовавшими Анеку, которая помогала ему, а Нуват вынул новую вещь — скрученную спиралью трубку-«змеевик».
Уквун смотрел уже с некоторой завистью. С такими странными вещами, выдав их за амулеты, можно было бы делать неплохие дела!
Работа затянулась. Вайдаков, уставший с дороги, едва стоял на ногах, но не хотел отставать от своего неутомимого друга.
И чем дальше работали молодые люди, тем непонятнее для зрителей казались их действия. Нуват, Вайдаков, Анека и Каравия наставили вокруг юрт и оленьего стада кольев, на колья Нуват прикрепил белые стаканчики и протянул проволоку. На проволоке развесил «стеклянные бусы».