Сильнее времени. Планета бурь
Шрифт:
— Вернуться скорее, чем предусмотрено графиком рейса, все равно невозможно, — напомнил Виев. — Грузолеты с топливом для последних заправок будут нас ждать на «кометной траектории» в определенное время, не раньше и не позже.
— Значит, надо весь этот срок кружить вокруг местного светила и изучать его планеты. А рисковать не следует.
— Почему это так? — вспылил Кротов. — Риск для нас — это норма поведения.
— Я лишь выскажу опасение, — сказал профессор Анисимов. — Хочется подойти к проблеме с моральной стороны. Можем ли мы искать контакта с чужой цивилизацией, если она этого не хочет? Основной принцип, которым следует,
— Это не совсем так, — возразила Вилена. — Не всегда щит невмешательства помогает. Мы это знаем по земной истории. Ведь этаняне сами просили нас прилететь, прислали нам призыв. И если в радиоответе утверждается, будто нас не приглашали, так это неправда. И наш долг — доказать это.
— Не следует забывать о смене здешних поколений за время нашего полета. Парадокс времени! — внушительно напомнил Анисимов.
— Извините меня, но стоит ли друзьям-космонавтам ссориться? — примирительно сказал вежливый доктор Матсумура, невысокий, собранный в комок мускулов японец. — Ведь не исключено, если вы не отвергнете такой мысли, что планета разделена на разные враждующие страны, как и наша Земля в давнем прошлом, когда, по-видимому, ее посещали гости с других планет. Если они могли это сделать на Земле, то почему же не попытаться и нам?
— Вы представляете себе Землю, — отвечал геолог японцу, — в этом давнем, диком прошлом. А что, если некий звездолет запросил бы по радио разрешения опуститься на Землю в более позднее время, скажем, в двадцатом веке?
— Мы не имеем права ступить на планету, — вставил профессор Анисимов, — где можем вызвать хоть какой-нибудь конфликт.
К концу совещания Кротов совсем рассвирепел, из-под густых бровей метал молнии.
Виев молча выслушал всех и объявил:
— Ну вот что. Есть мудрая поговорка на языке суахили: «Кто делал и недоделал, тот совсем не делал». Улететь ли с чем — это значит не летать совсем. Будем доделывать начатое. Нас пригласили. И мы пришли. И тех, кто приглашал, — найдем.
Так было принято решение высадиться на Этане и установить контакт с теми, кто звал людей.
Анисимов и Михаленко протестовали, но четверо были против них, не говоря уже о воле руководителя экспедиции.
Вилена старалась примирить стороны.
— Но ведь контакт еще не вмешательство, только знакомство, — мягко сказала она.
Профессор Анисимов ответил ей кислой улыбкой, а Михаленко, совсем удрученный, поплелся в свою каюту.
Вилене показалось, что за два часа споров она лучше узнала своих товарищей, чем за годы полета. Ланская опасалась осторожной логики профессора Анисимова, жалела больного Михаленко, стала лучше относиться к готовому на любой риск Кротову, благоволила к добродушному японцу.
Теперь Вилена много времени проводила у телескопа, рассматривая загадочный глобус, в который превратилась на отражательном зеркале планета Этана. На нем различимы были словно нарисованные ромбы с обращенными к полюсам острыми углами. Ей удалось установить, что это моря — в их воде отражались лучи местного светила.
— Несомненно, это искусственные сооружения, — согласился с Виленой профессор Анисимов.
Больной геолог, добравшись до телескопа, равнодушно посмотрел в него, сказал что-то о гипертрофированной кристаллизации, махнул рукой и снова ушел лежать. Он мог говорить
Скоро ромбические моря стали видны простым глазом. «Жизнь-2» легла на околопланетную орбиту и неустанно слала радиопризывы, повторяя обе передачи Этаны: и ту, что была принята на Земле, и ту, что недавно поставила всех в тупик.
Самым удивительным казалось молчание разумян. Но их планета непрерывно излучала радиоволны, словно кто-то переговаривался по радио с кем-то. Но, увы, не с пришельцами.
Кротов требовал немедленной высадки. Михаленко возражал:
— Не исключено, что у них война между теми, кто звал нас, и теми, кто захлопнул перед нами дверь. Мы не ко времени здесь и не ко двору, по-русски говоря.
— Какой ты геолог! — возмущался Кротов. — Почему здесь моря ромбические? Вот то-то, радость моя!
Геолог стоял на своем с чисто болезненным упорством.
Запущенные зонды определили состав атмосферы: нейтральные газы, углекислота и мало кислорода. И снова Виев принял свое собственное решение:
— На ракете полетят трое. Посетят различные области планеты, чтобы отыскать друзей, звавших нас.
Если на ракете лететь троим, то на корабле останутся тоже трое. Один из них определялся сам собой — больной геолог. Другим по занимаемой должности первого пилота и заместителя Виева должен был стать Кротов. В случае чего ему предстояло одному привести звездную экспедицию на Землю.
Вместе с Виевым они обсуждали, кому же быть третьим.
— Иван Семенович, ясно, как звездный луч. Конечно, надо оставлять Вилену. Такой физик! И ведь летела она, чтобы использовать парадокс времени. Пусть уж вернется к мужу, как рассчитывала. Вот так-то.
Виев задумчиво посмотрел на Кротова. Великолепные брови пилота дрогнули, а глаза уставились в пол.
— Быть по-иному, и ты знаешь почему, — сказал Виев. — Останется киберлингвист Анисимов. По крайней мере, не будет вмешиваться в дела разумян.
Кротов вспыхнул:
— Тогда и я не останусь. И вы тоже знаете почему. Оставляйте доктора Матсумуру, а мне позвольте… разделить с Виленой опасность.
Виев кивнул:
— Хорошо. Пусть третьим вместе с вами в ракете буду я. Но мы берем особую ответственность. Без нас наши улететь не смогут.
— Вернемся, — решительно объявил Кротов. Звездолет был подобен кораблю на межпланетном рейде. Виев выбрал для него орбиту, по которой он облетал вокруг планеты за время одного ее оборота вокруг оси. Таким образом, «Жизнь-2» всегда оставалась над одним из близких к экватору ромбических морей, на берег которого и должна была опуститься ракета Виева.
Звездолетом была принята еще одна радиограмма: «Остров Юности ждет летящих». Так перевел ее Анисимов. Теперь уже никто не возражал против высадки.
Глава 2
МИР ЖЕЛЕЗНЫХ РОБОТОВ
Так для Вилены, подобно Арсению на Реле, началась новая жизнь, захватившая ее неистовым темпом.
Она стояла на морском берегу и смотрела на полосу будто расплавленного металла, протянувшуюся к красноватому светилу.
Опустившаяся на Этану ракета искрилась в его лучах, походя на рубиновый минарет, вырезанный в густосинем небе. За ракетой простиралась унылая шершавая равнина без холмов и деревьев.