Сильные духом (Это было под Ровно)
Шрифт:
Часов в одиннадцать вечера, когда гости уже разъехались по своим отрядам, а концерт все еще продолжался, ко мне подошел Стехов. Я сидел в первом ряду «партера», устроенного из бревен.
— Дмитрий Николаевич, на минуту!
Я вышел.
— Только что прибежали разведчики из Берестян, — взволнованно заговорил Стехов. — Туда прибыла крупная карательная экспедиция, с минометами и пушками. Ищут проводников, чтобы с утра идти на нас. Час назад я получил сообщение, что и на станции Киверцы разгружается большой эшелон фашистов.
Это
История с предателем Науменко заставляла думать, что фашистам точно известно место нашего лагеря. Посоветовавшись со Стеховым, решили дать бой карателям.
Дождавшись конца очередного номера, я вышел на помост.
— Товарищи! — сказал я. — Получены сведения, что завтра с утра на нас пойдут каратели. Уходить не будем. Останемся верными своему принципу: сначала разбить врага, а потом уходить!
— Правильно! Ура! — подхватили партизаны.
Я поднял руку, призывая к вниманию.
— Праздник будет продолжаться!
Несколько человек запели «В бой за Родину». Песню пели все.
Вечер длился еще час.
Спать улеглись в полной боевой готовности. Вокруг лагеря выставили дополнительные посты. В направлении Берестян выслали пеших и конных разведчиков.
На рассвете прискакал из-под Берестян Валя Семенов.
— Из села к лагерю движется большая колонна фашистов! — запыхавшись, выпалил он.
И почти в тот же момент донеслась пулеметно-автоматная стрельба. Стреляли километрах в десяти, приблизительно в районе лагеря Балицкого.
Я послал туда конных связных узнать, в чем дело, не нужна ли соседям помощь, и передать, что мы также ждем карателей.
В отряде было около семисот пятидесяти человек. Делился отряд на четыре строевые роты и два отдельных взвода — взвод разведки и комендантский.
Первая рота, под командованием Базанова, вышла навстречу противнику, наступавшему из Берестян. Вторая рота, во главе с Семеновым, направилась в обход с задачей незаметно нащупать, где находится артиллерия, минометы и командный пункт карателей, чтобы ударить по ним с тыла.
Когда вторая рота вышла из лагеря, с постов сообщили, что и с другой стороны на нас идет вражеская колонна. Навстречу ей я направил часть четвертой роты. Другая часть этой роты охраняла правый фланг. Третья рота находилась на постах вокруг лагеря.
Итак, все наши силы были в расходе. В резерве оставались группы разведчиков и комендантский взвод.
Часов в десять начался бой. Каратели открыли бешеный огонь из пулеметов и автоматов по первой роте. Враги продвигались плотной колонной, во весь рост. Ответный огонь наших станковых и ручных пулеметов лишь на время заставлял их останавливаться и ложиться. Затем снова слышалась немецкая команда, солдаты поднимались и шли в атаку.
Подпустив карателей поближе, партизаны бросились
С другой стороны — на четвертую роту — пошла в атаку гитлеровская колонна.
В лагерь несли и вели раненых.
Мы знали, что длительного боя нам не выдержать — у нас мало патронов. Поэтому я послал связных в отряды Балицкого и Карасева с просьбой выслать хоть небольшие группы в тыл врага, чтобы несколько отвлечь силы карателей.
Артиллерия противника стала пристреливаться по лагерю. Но снаряды рвались за его чертой.
Из первой роты дали знать, что патроны на исходе, что станковый пулемет уже молчит. Послали им группу из комендантского взвода. Через некоторое время снова сообщают: патронов почти нет, присылайте, иначе не выдержим.
— Бьют, как мух, а они лезут и лезут, — говорил связной. — Психикой хотят запугать…
Прошло уже четыре часа, как выступила рота Семенова, а никаких ее дел не видно. Где она, что с ней?
А фашисты нажимают.
Вернулись связные от Балицкого и Карасева. Балицкий послать никого не может, его отряд лежит в обороне и ждет нападения. Карасев высылает для удара с фланга целый батальон.
Стрельба приблизилась к самому лагерю. Вступили в бой последние наши резервы — комендант Бурлатенко с группой в пятнадцать человек легкораненых.
Мины рвутся в самом лагере. Фашисты подступают все ближе.
Бой длится уже семь часов. Партизаны Карасева о себе не заявляют. Рота Семенова тоже.
В шестом часу вечера отдаю приказ: готовить обоз, грузить тяжелораненых и штабное имущество. Из раненых, способных держать оружие, с трудом удалось набрать четырнадцать человек. Цессарский и остальные врачи должны были прикрывать раненых и обоз. Я с остатком комендантского взвода направился на центральный участок распорядиться об отступлении с боем…
Было ясно, если нам не удастся продержаться дотемна, уйти мы не сможем. Каратели обступали кругом.
И вдруг с той стороны, с какой стреляли вражеские пушки и минометы, отчетливо послышалось «ура».
Еще не смолкло «ура», как орудийная стрельба прекратилась.
Через пять минут снова заговорили вражеские минометы, но теперь они били уже по гитлеровцам… Растерянность и паника охватили карателей. Побросав оружие, они стали разбегаться. Партизаны устремились в погоню.
Что за чудо?
Чуда, конечно, не было. Это вступила в бой рота Семенова. Зайдя в тыл противнику, Семенов произвел тщательную разведку. Роту он поделил на две группы. Одна навалилась на артиллерию и минометы врага, сразу же после их захвата повернув стволы на гитлеровцев. Другая овладела командным пунктом и радиостанцией, через которую шло управление боем. Девятнадцать офицеров штаба, в том числе и командующий экспедицией генерал Пиппер, были убиты. Это и решило дело.
Батальон Карасева тоже успел включиться в бой. Он удачно зашел во фланг карателям и крепко ударил по ним.