Сильные души
Шрифт:
Ладно, может, это и не относится к каждому парню старшей школы, но для тех, у кого есть жизнь вне пределов классных комнат, это правда.
Когда поднимается ветер, я чувствую запах свежескошенной травы. На побережье всегда ветрено, и меня всегда настигает запах травы. Он напоминает мне о лете и времени, проведенном на этом самом поле, когда я тренировался и сходил с ума от мечты быть не только лучшим, но и иметь возможность с помощью бейсбола выбраться из этого маленького городка.
Наблюдая за тем, как тренер подбрасывает в воздух мяч, слыша звук удара биты, как мяч, пролетая
— Сукин сын, — Джейден стонет и падает на колени, пропуская лайнер (Примеч. Лайнер — резко отбитый в воздух мяч, имеющий маленькую дугу), подвернув ногу, его худое длинное тело скрючивается от боли.
— Он был твой, Петерсон, — кричит тренер разочарованно.
Джейден — наш бейсмен. (Примеч. Бейсмен — игрок квадрата, защитник базы. Всего их три. Первый, второй и третий бейсмены защищают соответственно первую, вторую и третью базы). Я играю с ним с тех пор, как мне стукнуло четыре года, и он крайне редко пропускает лайнеры. Видите, девчонки пудрят нам мозги.
— Да, Петерсон, где ты витал в этот момент? — кричу я, улыбаясь.
Он стреляет в меня взглядом и показывает мне жест рукой, стараясь прикрыть его перчаткой. Его взгляд мечется между парковкой и тренером.
Я группируюсь и готовлюсь к следующему хиту (Примеч. Хит — удар, при котором отбивающий достиг первой базы), зная, что он будет в мою сторону, наблюдаю, как мяч покидает руку тренера и в этот раз со свистом летит в мою сторону. Я подпрыгиваю и разворачиваюсь вправо, чтобы поймать мяч перчаткой, потом, повернувшись, бросаю его в сторону второй базы.
Там стоит Ганнер, уже готовый его поймать, согнувшись так, как мы в течение недели снова и снова тренировались.
— Вот, как вы должны играть, парни! — вскинув руки, кричит тренер со скамьи у третьей базы, сплевывая скорлупу от семечек. — Я хочу видеть это всю игру.
Я быстро киваю тренеру, затем бросаю еще один взгляд на трибуны и улыбаюсь, заметив маму, сидящую на скамье рядом с Тейлор и машущую мне. Спустя все это время, я до сих пор не уверен, одобряет ли она Тейлор, но, опять-таки, она никогда не скажет мне об этом, если это и не так. Она просто хочет видеть меня счастливым, и если она решит, что Тейлор делает меня счастливым, то будет держать свое мнение при себе.
Наша разминка заканчивается, и я направляюсь к скамейке для игроков в сопровождении Джейдена и Ганнера, наши бутсы скрипят по бетону, когда мы выходим из грязи на поле.
Пока мы занимаем места на скамье, достаем семечки и «Гаторейд» (Примеч. общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo), тренер объявляет наш стартовый состав, кто пойдет первым, выкрикивает наши имена, зачитывая их из списка.
Если честно, я слушаю его только вполуха, потому что знаю, что наш шорт-стоп. (Примеч. Шорт-стоп — игрок защиты, находящийся между второй и третьей базой). С самого первого моего года тренировок я занял место шорт-стопа.
Заняв свое место
— Эй, мужик, — Ганнер кивает в сторону трибун, берет в руки биту, потом начинает искать на скамейке свою перчатку. Он никогда не умел делать это одновременно. — Твоей маме нравится Тейлор?
Это неожиданно. С чего это он беспокоится об этом?
Я в растерянности смотрю на него, потому что очень странно слышать от него такой вопрос, и мне становится интересно, почему он спрашивает об этом. Ганнера мало что волнует, кроме бейсбола и вечеринок.
— Понятия не имею, — я пожимаю плечами, отмахиваясь от вопроса. Я, правда, не уверен, что можно на это ответить.
Вместо этого, я поднимаю взгляд и мгновение наблюдаю за ними. Тейлор болтает без остановки, а мама вежливо слушает, как делала это всегда, с улыбкой на лице.
Гарантирую, она не особо слушает, что ей говорят. У моей мамы две работы и мало времени на сон. И я очень сомневаюсь, что она хочет разговаривать с Тейлор. Более вероятно, что единственная мысль, которая крутится у нее в голове, это, скорее всего, то, что она мечтает, чтобы у нее было больше времени на сон перед ночной сменой в баре, которая сегодня вечером начнется сразу после игры.
Я знаю, что все это она делает ради меня. Она так сильно хочет обеспечить мне ту жизнь, которой у нее самой никогда не было. Надеюсь, однажды я смогу отплатить ей за это и подарить такую жизнь, которую она заслуживает.
Тренер переключает на себя мое внимание, встав прямо передо мной.
— Ты хорошо себя сегодня чувствуешь, Паркер?
Нет. Не особо.
Но я киваю.
— Ага, — мой ответ уверенный и именно такой, какой он и хотел услышать. — Как всегда.
Мы на седьмом иннинге (Примеч. Иннинг — период бейсбольного матча, во время которого команды по разу играют в защите и нападении. Как правило, матч состоит из 9 иннингов) и сократили разрыв на два очка, когда замечаю, как на своей «Импале» с низкой посадкой к краю поля подъезжает Дин. Такое просто невозможно пропустить, звук двигателя разносится по воздуху с грохочущем завыванием. И, будто это недостаточно отвратительно, из колонок машины гремят басы музыки, привлекая внимание всего поля, пока он уменьшает звук своего дерьмового рэпа. Я бы с удовольствием швырнул мяч прямо в лобовое стекло машины этого придурка.
Когда отвожу взгляд, в меня врываются огни стадиона, напоминая мне о том, ради чего я здесь. Нет ничего лучше, чем играть в свою любимую игру под этими огнями.
Дин паркуется рядом с полем, около ограждения, выходит из машины и садится на капот, держа в руках сигарету.
Скорее всего, он здесь для того, чтобы продавать наркотики, и, к сожалению, половина парней нашей школы покупают их у него.
Я не вижу Куинн. Стоп. Какое мне вообще до нее дело?
— Паркер, твой выход! — кричит тренер, кивая в сторону отбивающего.