Силуэты
Шрифт:
Иногда я думаю, может сдохнуть тогда надо было, может не идти с мамашей? Может в этом мой грех, што пошла тогда?..
Грустно мне было, я не знал, что сказать, я только
– Сколько тебе лет? – спросил я.
– Девятнадцать уже. Взрослая я. А толку што? Порченая. Не нужная никому.
– Не говори так.
– А то што?
– Ничего. Просто не надо. Нехорошо от этого.
– Ладно. Как скажете. А вам-то сколько?
– Наверное, как бате твоему. Под сороковник уже.
Она встала, отряхнулась. Поправила шляпку. На ней была та же одежда, что и в прошлый раз.
– Пора
– Послушай… Не переживай, не рви душу. Приходи еще.
– А то как же! Вы же меня увидели. Как не прийти? Конечно приду!
И вот звук ее каблучков удаляется, исчезает; и тогда я опять слышу журчание воды под своими ногами.
После этого разговора я стал пить больше вина, и на работе я часто ходил под хмельком. А ведь мне приходилось работать с болгаркой, резать металл, разбирать холодильники, моторы и всякую дребедень. И еще у меня на руках всегда была большая сумма наличных для расчета с клиентами. Я сильно рисковал тогда, ходил по острию лезвия, в любой момент мог совершить оплошность и вылететь с работы. Но переживания не отпускали меня, они выедали все внутренности, не давали спать по ночам. По ходу мы еще встречались несколько раз, но воспоминаний о тех встречах не осталось, там были разговоры обо всем и ни о чем, мы пили вино, однажды она начала смеяться и это уже было успехом. Не было сомнения, что с каждой такой встречей мы становились ближе друг к другу, и звук ее каблучков, который я слышал издалека, уже не был размеренным и унылым, как вначале, а веселым и дробным, потому что она бежала ко мне.
Конец ознакомительного фрагмента.