Сильвестр - версия адвоката
Шрифт:
На встречах с лидерами ореховских группировок Сильвестр пытался убедить их в целесообразности подобного решения, при этом он явно хотел решить все мирным путем. Нужно сказать, что его стремление в некотором роде увенчалось успехом - в 1993 году внутренние распри между представителями ореховских группировок практически прекратились. Между тем оставалось еще много внешних врагов - непримиримая нагатинская и подольская братва.
Ореховские бригадиры отказывались вести какие бы то ни было переговоры с подольскими, прекрасно понимая, что мирные переговоры скорее всего неожиданно
Через некоторое время стрелка с подольскими была забита в пресловутом мотеле "Солнечный". Погрузившись в четыре машины, одна из которых была полностью "заряжена" автоматами, гранатами и пистолетами, мы двинулись в сторону Варшавского шоссе. К намеченому времени - шести часам - мы были на месте.
Оставив машину с оружием неподалеку, въехали на стоянку перед мотелем "Солнечный", Подольские уже прибыли. Как и мы, они подъехали на трех машинах. Мы вышли наружу, оставив в тачках по одному человеку. Подольские сделали то же самое. Навстречу Сильвестру шел крупный парень лет тридцати подольский авторитет.
– Здорово, тезка!
– обратился он к Сильвестру.
Его также звали Сергеем. Пожав друг другу руки, они начали разговор, прохаживаясь взад-вперед по площадке перед мотелем. О чем они разговаривали - разобрать было трудно, время от времени я лишь улавливал отдельные слова: "славянское единство", "чеченцы", "звери", "объединиться", "брат", "не должны мешать друг другу"... Братва обоих лидеров внимательно наблюдала за Сильвестром и Сережей Подольским. В подольской команде подобрались неслабые ребята, все в прекрасной физической форме, многие, видимо, пришли в группировку из большого спорта. Лично у меня они не вызывали никакой антипатии, я понимал, что мы сами мало чем отличаемся от них.
Наконец встреча подошла к концу. Сильвестр и
Сережа Подольский пожали друг другу руки, обнялись, расцеловались. Это означало братание. Мы разом облегченно вздохнули и стали брататься с подольской братвой. То, как закончилась встреча Сильвестра с Сережей Подольским, означало, что между двумя районами заключен договор о ненападении.
После короткого братания Сережа Подольский неожиданно обратился к Сильвестру с предложением:
– Серега, братан, неужели мы не русские люди!
Что мы эту встречу всухую будем проводить? Пойдем в ресторан, вмокрую отметим!
Братва дружно загоготала, второе значение слова
"мокрое" было прекрасно известно всем.
Перед тем как войти в мотель, Сильвестр демонстративно, чтобы все видели, отпустил машину с оружием. На глазах у всех он остался практически безоружным. Это значило, что он доверяет Сереже Пбдольскому. Сережа, оценив жест, похлопал Сильвестра по плечу и показал, что он тоже пустой.
Вскоре мы уже расположились в банкетном зале ресторана. Подольские стали нам чуть ли не братьями. Веселились мы от души, настроение, оттого что не пришлось пускать в ход оружие, у всех было отличное.
Позднее неожиданно приехал Борода. Он был хорошо знаком с Сережей Подольским. Втроем с Сильвестром они сели за отдаленный столик и начали о чем-то разговаривать. Беседа оказалось долгой, что они обсуждали неизвестно, но выглядели все трое довольными.
Когда поздно вечером мы вернулись в Орехово, нас ожидало неприятное известие. Пока мы проводили мирную стрелку с подольскими, на другую стрелку с чеченцами отправился Витя Коган по кличке Моня. Встреча закончилась трагично - Моню убили.
Сильвестр очень переживал эту потерю. Монй был одним из его верных людей, он доверял ему практически как самому себе. Шеф вообще тяжело переносил потерю своих людей - в этом смысле он был настоящим лидером, заботящимся о каждом из своих подчиненных.
Через два дня хоронили Моню. Похороны были обставлены со всей возможной пышностью. Проводить-Моню в последний путь на кладбище приехало около четырехсот человек, причем присутствовали даже братки из тех бригад, которые не поддерживали с нами дружеских отношений. Сильвестр решил воспользоваться этой ситуацией.
День похорон выдался серым и холодным. Возле свежевырытой могилы собрались многие авторитеты, воры в законе и просто боевики из разных бригад. Моня лежал в дорогом гробу, и казалось, что он просто спит. По очереди из толпы провожавших выходили люди и говорили несколько слов на помин Мони. Рассуждали о том, каким честным и справедливым он был при жизни и как горько, что он покинул этот мир таким молодым. Когда панихида закончилась, гроб забили и опустили в холодную землю. Присутствующие стали по одному подходить и бросать в могилу землю. Затем Моню закопали и завалили свежий могильный холм охапками цветов и венками.
С кладбища все присутствующие на похоронах отправились на поминки в ресторан. Народа было так много, что все с трудом разместились в двух банкетных залах, соединенных между собой. Подавали традиционные поминальные блюда, стол был сплошь заставлен бутылками водки разных сортов. Приехавшие помянуть Моню расселись за столы, лица у всех были угрюмые, настроение подавленное.
Сильвестр, Сережа Борода, а также все-близкое окружение Сильвестра и бригадиры других ореховских бригад разместились за одним столом. Сильвестр поднялся и взял слово:
– Братва! Сегодня мы похоронили Моню. Он погиб не потому, что не готов был к трудностям, связанным с его работой, и не потому, что допустил какую-нибудь ошибку в своих действиях. Моня был замечательным человеком, храбрым товарищем, не знал никакогостраха. Но мы его потеряли. И потеряем еще многих, пока будем разобщены. Когда-то нашу страну покорили татары, потому что все славянские лидеры были каждый за себя. Давайте не будем повторять их ошибку, в наших же интересахобъединиться и дать совместно отпор всякой кавказской швали, засевшей на нашей родине.