Шрифт:
Silvia.
Знаменитая героиня порнофильмов Сильвия Саинт сидела в чёрном шикарном автомобиле.
Порноактриса оказалась в этом авто не по своей воле. Обладательница почти идеальных форм устроилась вплотную с партнёром вопреки своему желанию. Её тело, едва прикрытое коротеньким воздушным платьицем, вздрагивало и возмущалось каждой клеточкой такому соседству. Она брезгливо касалась своим стройным чуть пухленьким бедром мускулистого подтянутого бедра сидящего рядом атлета и искренне не понимала почему она здесь.
Этот странный мужчина из России
Разве может идти речь о взаимовыгодном партнёрстве там, где присутствует вероломство?
Она забилась в угол суперлексуса, окруженного с трех сторон лимузинами и мерсами личной охраны, но выйти не могла, так как парень вот уже минут десять настойчиво прижимал её к заблокированной дверке и подобострастно шарил между ног. На её небрежные попытки как-нибудь отстранить его руку, не встречающую никакого сопротивления, он не реагировал.
Сильвия Саинт постарела. У глаз её появились морщинки. Под глазами мешки. Пудра не помогала. Загримировать не удавалось. Но тот был доволен. Он - знаменитость мирового масштаба, только что отказался от предложения сниматься в дорогом голливудском блокбастере, сулившем ему бешенные гонорары, ради пустяшной роли в дешёвом не костюмированном порнофильме с Саинт. Он даже не пытался запомнить название фильма. Всё это не важно. Желание побыть в кадре вместе с ней пересилило в нём постепенно все другие чувства. О чём, возможно, пожалел уже через час или чуть раньше.
Сильвия Саинт являлась уже не той шикарной соской, что прежде. Она всего боялась. Она находилась в том возрасте, когда хотят ласки, чисто ласки и ничего больше.
Он мечтал сниматься вместе с Сильвией всю жизнь сколько себя помнил.
Теперь же перед ним расстилался весь Нью-Йорк. Он являлся победителем Нью-Йорка. Он считал себя героическим супербоем. Молодой симпатичный парень с миллионными гонорарами. Перед ним раскрывались врата возможностей. Ему ничего не стоило заказать себе в номер одновременно десяток самых шикарных и красивых проституток с разных концов и районов этого огромного мегаполиса для совместного времяпрепровождения или проще сказать для любовных утех. Однако Он привёз Саинт по адресу в небольшой особнячок, который должен был заменить на несколько часов ту пресловутую фабрику грез, от которой он отказался.
Сильвия пугалась каждого движения суперпарня. Он широко улыбался, во всём выдавая хозяина положения, распоряжался всеми, кто попадался ему на пути, как хотел. Никто не мог даже помыслить о том, чтобы ему перечить, даже пытаться открыть рот или возразить, что шло вразрез с общей атмосферой и настроением. Это не только бесполезно, но и опасно для здоровья. В парне чувствовалась непоколебимая уверенность в своей правоте, власть и сила, а ещё глаза его бешенно горели.
Сильвия каждый раз вздрагивала, когда он по животному её оглядывал. Затем загадочно неприятно ухмылялся чему-то, глядя в пустоту, пока её некогда пышное тело мелко вздрагивало, чуть прикрытое лёгким платьицем, но ещё до конца не утратившее прежнее очарование. Под платьем колыхались ничем непримечательные груди. Сильвия не носила нижнего белья. Наверное, с того самого незапамятного времени, когда начала заниматься сексом публично при большом скоплении народа.
Загадочный парень из России пригласил режиссёра, оператора, сценариста, редактора и стал на ломанном английском объяснять им, что должно получится и как он хочет это видеть. Все послушно кивали ему головами, боясь вставить лишнее слово, хотя всё о чём он говорил, они едва понимали. Директор-продюсер мгновенно раскланялся и удалился понимая, что дальнейшее его присутствие здесь может только помешать эксклюзивным съёмкам - и уже считал, прикидывая в уме немыслимые гонорары, которые он с этого дела непременно получит на завтра, будь это хоть любительская съёмка на самую допотопную видеокамеру, хоть на мобильный телефон. Так поступают многие папарацци. Но шума много! Какая разница?
Продюсер знал кто перед ним. Всё получится при любом раскладе. Только, если он не будет ни во что вмешиваться и естественно одобрит любую самую умопомрачительную шалость явившегося внезапно к ним на съёмки настоящего невыдуманного голливудского актёра, удостоившегося Оскара за лучшую мужскую роль дважды подряд с длинным перечнем фильмов-шедевров в послужном списке за крепкой спиной - ведь награда не замедлит быть. Пусть снимают, что хотят и как скажет, лишь бы в кадр попал он сам. Актриса не важна, другие партнёры не нужны. Это будет сенсация! Это будет настоящая бомба! Не важно, кто подпишется за режиссера. Именно он как первое или второе лицо будет иметь права на фильм. Главное, что он здесь присутствовал и в чём-то участвовал, а значит, совершенно точно может на что-то претендовать в последствии. А вот эту белобрысую шлюху можно и обвести вокруг пальца. Он понимал, что о Сильвии завтра забудут и больше никто никогда не вспомнит.
Супербой выпил прямо из горла полбутылки русской водки, предложил Сильвии, та категорически отказалась и деловито приступил.
В свою лучшую пору Саинт меняла мужчин - своих многочисленных любовников по профессии, как перчатки. Она и сама потеряла им счет. Они приходили и уходили. Нередко лишь на пару ночей, а зачастую и на одну единственную ночь. Некоторые оставались в качестве немых свидетелей и наблюдателей за её открытыми изменами. Ей самой это нравилось и её это устраивало, как никогда. Впрочем, какое-то время вокруг неё крутилось слишком много мужчин и они постоянно о чем-то договаривались между собой. Иногда очень громко споря и доводя дело до драки, но впрочем, её это ни сколько не касалось. Сильвия была очень капризной и эксцентричной дамой, ни считалась ни с кем и ни с чем. Всё изменилось.
Теперь Она занималась сексом с ним. Ни о какой обоюдной страсти не могло быть и речи. Это был вялый секс с её стороны. То ли она всё ещё побаивалась, то ли сказалось напряжение прошедшего дня, то ли ещё по каким-то причинам для неё непонятным. Он же терзал её, как зверь. Ей уже не нравились свои любимые позы. Он скакал на ней, погружая фаллос в неё, как бур, всё глубже, от края головки до самых яиц.
– Ты моя кучерявая!
– говорил он ей, а она целовала его нежно и щипала за мочку уха, как будто бы в одном этом ухе сосредоточен для неё весь её неиссякаемый источник наслаждения и удовлетворения, не переставая стонать.
Она хотела, чтобы эта пытка поскорее закончилась, но прошедшие часы не успокоили партнёра, а распалили ещё больше. С ней такого ещё никогда не случалось.
Он взял её за руку. Она не могла ему отказать. Он молча показал, куда следует ей поцеловать и она присосалась несмело к его губам.
– Моя кучерявая!- повторял он на своём варварском наречии не понятные для неё слова. Возможно, это своеобразные ай ла вью.
В конце концов, он выгнал всех. Оператора и звукорежиссера, актрис и актёров, гримёров и визажистов. Разбил пустой бутылкой одну из трёх видеокамер, установленных аккурат напротив ложа на длинных штативах и остался наедине.