Симбионты
Шрифт:
Даша как раз убедила себя, что план достаточно коварен и непременно сработает, когда в ее лабораторию вошла Мария.
Выглядела она в белой нанотеховской униформе просто сногсшибательно, даже несмотря на то, что убрала волосы под защитный колпак. Мужская часть лаборатории шумно вздрогнула.
– Салют микротехнологам от гуманитарных технологов! – заявила Мария с порога. – Руками не трогать, я стерильная.
Подмигнула Даше и направилась прямиком к завлабу.
Лаборатория проводила ее заинтересованными взглядами. Если пиарщик вдруг говорит «микро»
Мария вернулась через несколько минут, подошла к Даше и сказала:
– До конца дня ты моя, побежали.
– Да не хочу я к вам… – уперлась Даша.
– А там ты никому и не нужна, – сообщила Мария сварливо. – Пошли в центральный зал. Будешь моим Вергилием.
Пока Даша припоминала, кто такой Вергилий, и каковы его служебные функции, они уже оказались в коридоре.
– Значит, слушай, – сказала Мария. – Топай рядом и слушай. Идем в «яму». Там на днях будет фотосессия, надо узнать у операторов «станков», куда ставить камеру, чтобы не мешала работе. Сколько туда можно затащить аппаратуры, чтобы ничего не дрожало, как выставлять свет, и все такое. Это не легенда, все так и будет. Модель – ты. Кроме шуток. Ради такого случая дадут специальное разрешение маску тебе не надевать.
– Да не хочу я… – начала было Даша.
– Тихо! Держи, спрячь, – Мария что-то сунула ей в ладонь.
Даше не надо было смотреть, чем ее осчастливили, она наощупь узнала специальные пробирки для забора образцов – достаточно их перемыла в ультразвуке. Но откуда у Марии-то две штуки?
– Откуда пробирки?
– Из лесу, вестимо. Отец, слышь, ворует, а я отношу… Петя дал, Петя.
– Какой Петя?
– Программер из Лехиной лабы.
Услышав про Леху, Даша сразу успокоилась. Значит, это он все устроил.
– Начинаем? – спросила она, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
– Начинаем, – кивнула Мария и привычно сжала ее руку чуть повыше локтя, не крепко, но ощутимо.
Жест обладания и поддержки: не бойся, я с тобой.
– Будем не спеша бродить по «яме», выбирая планы, я тебя пощелкаю на телефон. Один из планов – за пультом забора образцов. Последний. Незаметно пробирки наполнишь – и сразу уходим.
– Погоди, Маш… Ничего не выйдет, я же не знаю код операции! Стажеры не ходят за образцами! А без кода этот пульт ничего мне не даст!
– Ну ты смешная… Есть код! – Мария вытащила из кармана свой телефон, упакованный в прозрачный стерильный бокс, и победно взмахнула им. – Все у нас есть.
Какой умница Лешенька, подумала Даша, все предусмотрел. Она сразу почувствовала себя уверенней и спросила только:
– А зачем целых две пробирки?
– Потому что я теперь хитрая, – объяснила Мария. – Будет резерв для непредвиденных случаев. Эх, если бы я тогда у Зарецкого шприц сперла…
– Да что там осталось в шприце, полтора микроба. Нужен рой. Ты все правильно говоришь,
– А все равно надо было стащить, – заявила Мария. – Чтобы знал, с кем имеет дело!
Даша помолчала немного и тихо произнесла:
– Если хочешь обмануть человека, совсем не надо, чтобы он знал, с кем имеет дело…
Мария обдумала это заявление, решила, что подруга очень даже права, но тем не менее, высокомерно оттопырила губу и спросила:
– С каких пор ты у нас специалист по обману? Ты ведь даже не врешь никогда!
– Это ты не врешь никогда, – парировала Даша, невесело усмехнувшись. – Тебе очень повезло с отцом…
Они по очереди прогнали свои пропуска через замок и по одной зашли в тамбур центрального зала. Надели перчатки и маски – с тех пор, как «яма» заработала, тут все было всерьез, – и шагнули, тоже по очереди, на галерею.
Работающая «яма» на первый взгляд отличалась от заглушенной только тем, что операторы за терминалами сидели теперь нога на ногу и даже мышками не щелкали. Но по едва заметному напряжению плеч было понятно: эти люди очень внимательно следят за происходящим.
А еще «яма» тихонько пела. В трубопроводах не булькало, в танках не хлюпало, просто от «станков» шел еле слышный и почти музыкальный звук.
– За мной, – сказала Мария.
Они начали спускаться вниз.
Высоко-высоко, под самым потолком центрального зала, на стальной балке монтажного рельса сидел вертолетик. Трое суток назад он легко пролез в святая святых Нанотеха через уплотнители: прогрыз крохотную дырочку, рассыпался в мелкую пыль, опять собрался, прогрыз еще дырочку – и собрался уже внутри. Успел тщательно обследовать весь зал. Сейчас он грелся в невидимых лучах «поля подпитки» и ждал решения от роя: устроить диверсию немедленно или ждать, пока танки заполнятся, чтобы прикончить всех головастиков одним махом.
Рой перебирал варианты. Он уже знал, что их надо убивать, пока они еще маленькие. Но головастики спали в танках и прямой угрозы не представляли. Тормозить процесс сборки можно бесконечно: технику будут чинить, и процесс возобновлять. Разумнее дождаться момента, когда микросборочные комплексы закончат работу. Это будет сигналом к атаке.
Выгнать из здания людей, отключить «поле подпитки», прогрызть танки, чтобы спящие головастики вытекли из комфортной среды наружу, отрубить противопожарную систему и поджечь центральный зал. Серые твари мгновенно гибнут в огне, это уже проверено.
Устроить пожар в центральном зале, да так, чтобы он весь хорошо нагрелся, было непростой задачей. Но танки наполнятся очень нескоро, вертолетики успеют найти решение и подготовиться.
Главное – вывести людей, всех до единого.
Вертолетики здорово изменились за восемь лет, но оставались медицинскими ботами. Сама идея, что можно намеренно или случайно убить человека, была недоступна их пониманию.
Леха грузил лабораторную посуду в мойку, когда распахнулась дверь, и появился, в сопровождении очень недовольного Пети… Принц!