Симфония «Пятой Империи»
Шрифт:
Александр Проханов: Игорь Дмитриевич, поговорим о лодках.
Игорь Спасский: О лодках – сколько угодно.
А.П.: Игорь Дмитриевич, вы – «лодочник». Не знаю, кто еще больше вас знает про эти оболочки, которые движутся в океане. Я осмотрел сегодня «Ладу». Это – «этапная лодка»? «Лодка развития»? Или она – результат простого эмпирического накопления знаний?
И.С.: Здесь мне легко ответить. Это несомненно – новое слово в дизель-электрических лодках. Это новое, четвертое поколение, которое имеет около ста тридцати пяти принципиально новых идей, реализованных в данной конструкции. Эти идеи будут воплощены не только в дизель-электрическом направлении, но многие из них пойдут и на атомные лодки. Как строилась «Лада»? На чьи деньги она строилась? Поскольку мы зарабатывали на внешнеэкономической деятельности, мы часть наших доходов пустили на постройку «Лады». Мы понимали – надо строить. Вы думаете,
А.П.: Сегодня я почувствовал во время посещения лодки: она состоит из такого количества комплектующих, что если бы ВПК в целом рухнул, то строительство лодки не состоялось бы. Значит, сам факт существования этой лодки свидетельствует о том, что потенциал жив.
И.С.: В девяностые годы потенциал завалился крепко. У нас процентов 30–40 насыщения боевых кораблей шло из республик, и с отпадением республик эти проценты рухнули. Но теперь довольно быстро идет процесс «русификации» комплектующих. Самую большую «встряску» получила российская часть лодки. Мы ринулись за Урал. Там жизнь оказалась устойчивей. Многое уцелело, в основном за счет зауральских и уральских ракетостроителей. Кооперация налажена. К сожалению, мы теряем теперь на рабочем классе. «Мозговики» есть, а рабочие уходят, оголяются уникальные предприятия.
А.П.: Скажите, развитие лодок ограничено какими-нибудь «потолками»? Или это бесконечное совершенствование?
И.С.: Наука, техника, технология никогда не будут стоять на месте. Казалось бы, сделали все, лучше не придумаешь. Я был замконструктора атомной лодки первого поколения с баллистическими ракетами. Сделали – само совершенство. В море на ней долго плавал, наблюдал. Приезжаю домой – новый опыт, за это время наука что-то новое подкинула – теория винтов, сплавы, материалы. Все время идеи развиваются, накапливаются, а потом переходят в новое качество, рождая корабли нового поколения. Так и в ракетных системах. У нас были стотонные ракеты, а сейчас сорокатонные. Материалы новые появились, топливо нового качества, электроника миниатюрная. Поэтому улучшение – бесконечный процесс.
А.П.: Вы прогнозируете этот процесс?
И.С.: Безусловно. Например, мы понимаем, куда идет электроника. Искусственный интеллект скоро будет привлекаться. Разве это дело, – 1200 человек экипажа приходит на авианосец? Ужасная цифра. Нужно минимизировать проектирование, создание, управление корабля.
А.П.: А что стимулирует это развитие? Может быть, конкуренция между фирмами и конструкторскими бюро?
И.С.: Я не понимаю, как в одной стране можно иметь два конструкторских бюро по производству лодок. Например, во Франции – одно конструкторское бюро. А у них – третий флот мира. И крейсера, и лодки, и корабли на воздушной подушке – все исполняет одно КБ. Я спрашиваю руководителя: «Но ведь это же монополия? Нет конкуренции?» Он долго не мог понять. Внутри одной страны какая-то конкуренция? Распыление гигантских средств. Конкуренция по кораблю? Абсурд. Какой выбрать дизель – нужна конкуренция. Какую выбрать автоматику – нужна конкуренция. А по кораблю в целом? Не знаю. Например, разница между нашими «рубиновскими» лодками и нашим собратом «Малахитом» – ограждение палубы и разная конфигурация рубки. Все остальное идентично. Вкусовые различия. Сейчас проблема в другом. Молодежь идет в КБ. Мы взяли четыреста человек прекрасной молодежи из институтов, из «корабелки». Через три года некоторые, наиболее способные, стали уходить. Женились, дети, семья, надо кормить. Спрашиваю: «Куда уходишь? Великолепную профессию потеряешь!» Отвечает: «Я профессию потеряю, зато семью сохраню». И уходит каким-нибудь менеджером или дилером. Чем распылять средства в ненужной «внутренней» конкуренции, надо их сконцентрировать в рамках одного КБ.
А.П.: В советское время много говорили о «космической цивилизации» и о «подводной цивилизации». Помню, еще молодым писателем, я познакомился с адмиралом Горшковым. В своем кабинете, крутя огромный тяжелый глобус, говорил о «подводной цивилизации», разумея под ней не только подводные лодки, военную борьбу, протекающую в глубине морей, но и подводные поселения, подводные предприятия, жизнь человечества
И.С.: Нет, никуда это не ушло. Всем ясно, что при таком росте населения Земли – 12 миллиардов к двадцатому году, ресурсов земных не хватит. Поэтому океан, обладающий гигантскими ресурсами, будет осваиваться. Сегодня ринулись в океан за добычей газа. У России богатейшие шельфы. Наша фирма проектирует ледостойкие платформы, глубоководные аппараты. За рубежом освоили технологии погружения до 1600 метров. Наше газоносное Штокмановское месторождение – 300 метров. Сейчас для его освоения приглашают иностранцев, будто у нас не существует своих возможностей. Понятно почему. Если иностранцы, то поездки за границу, приемы, все зарубежное великолепие. Но привлеченные к разработкам иностранцы обращаются к нам. Например, одна мощная французская фирма попросила нас спроектировать подводную лодочку, которая будет становиться на выведенные со дна «окончания» – трубы, вентили, заглушки – и оттуда управлять ими. Экипажи будут работать вахтенными методами. Мы спроектировали прекрасную лодку. Французы были в восторге. «Нам так понравилось, как вы все это сделали. Мы хотим и дальше привлекать вас к работам». А почему? Да мы за всю работу взяли 30 тысяч евро, а западный исполнитель содрал бы с них на порядок больше. Сообразили. Немцы нас уже наняли, французы нанимают. Когда же русские?
А.П.: Помню, были сообщения, что Потанин хотел зафрахтовать подводный флот и перевозить подо льдом никель. Где эти идеи?
И.С.: Пока во главе «газовых дел» был Богданчиков, он нас зарядил, дал нам фронт работ. Но потом он «ушел в нефть», а все газовые месторождения купил Газпром. А он привык работать с иностранцами.
А.П.: Мне показалось, что вы исполнены некоторого внутреннего скептицизма и академической печали.
И.С.: Вы ошибаетесь. Если бы я жил в печали, я бы давно концы отдал. Я по своей натуре оптимист. Просто я вижу все трудности и не всегда понимаю, как с этим бороться. Сомнения остаются, но мы вкалываем.
Из беседы с директором судостроительного завода Владимиром Леонидовичем Александровым у причальной стенки завода, где покоилась на воде лодка «Лада», окруженная невской синевой и далекими отражениями золотых куполов. Словно корабль был частью великолепного города, под стать его статуям, дворцам и соборам.
Александр Проханов: Владимир Леонидович, что значит создание этой лодки для флота, для завода, для города и для России в целом?
Владимир Александров: Все эти вещи взаимосвязаны. Для завода это означает, что он находится на таком производственном, технологическом, организационном уровне, который позволяет создавать изделия мирового класса. Квалификация рабочих, познания инженеров, информационные технологии проектирования, парк заводского оборудования помогли создать лодку, не уступающую, а по иным параметрам и превосходящую немецкую подводную лодку 212 и 214-го проекта, французские лодки и лодки других стран. Низкая шумность, высокая скрытность, продленная автономность плавания, уменьшенное водоизмещение, новая архитектурная форма, новый двигатель, мощнейший гидроакустический комплекс, новое, сверхточное, с мощным поражением оружие, малочисленный экипаж, создание комфортных условий для проживания моряков и надежная техника. Подводная лодка – это компромисс множества технических решений, который опирается на прежний опыт. Наш завод построил 302 подводные лодки, в том числе и знаменитую лодку 641-го проекта, которая за изящество, маневренность, быстроту хода получила у «натовцев» название «Фокстрот», принимала участие во всех «горячих точках», в том числе и в Карибском кризисе. На «Ладе» использовался опыт не только судостроительных организаций, но и передовые открытия, накопленные в авиации и космической сфере. В этом смысле «Лада» являет собой синтез всей отечественной науки и техники. Флот, получая серию этих кораблей, начинает долгожданную модернизацию, что не просто усилит его боеспособность, но вдохнет новую атмосферу в морские коллективы, которые хотят плавать, повышать мастерство, добиваться карьерного роста. Мы намерены выпускать 2–3 лодки в год, соизмеряя потребности флота и возможности военного заказа.
А.П.: Вы станете поставлять эти лодки на экспорт?
В.А.: Эту лодку заметили иностранцы на Военно-морском салоне, где мы ее выставили. Уверен, что ею заинтересовались Китай, Индия, страны Средиземного моря. Мы живем в «рыночное время» и освоили «рыночные методы», завязав отношения со многими странами, готовыми покупать нашу продукцию. Кстати, в тяжелейшие 90-е годы, когда все вокруг рушилось, мы выстояли благодаря нашим экспортным инициативам, когда проданные за рубеж корабли давали деньги для поддержания завода, зарплаты рабочим, сохранения замечательной социальной инфраструктуры – оздоровительного центра, детских лагерей. Все это удержало на заводе основную часть коллектива. Мы не боимся рынка и готовы конкурировать на нем с производителями ведущих мировых держав.