Симулакрон
Шрифт:
Николь уставилась на него, широко открыв рот от удивления.
— Я говорю серьезно, предпочтительнее — для нас, чем позволить Карпам сделать достоянием самых широких кругов общественности те абсолютно секретные сведения, которыми они располагают. Последнее — наихудшая альтернатива из всех, это угроза самым устоям нашего миропорядка.
— Я с вами совершенно согласен, — сказал Гарт Макри.
— Это безумие, — произнесла Николь.
— В самом ли деле? — не без удивления вопросил Гарт Макри, посредством применения принципов, разработанных фон Лессинджером, мы получили доступ к прекрасно подготовленным убийцам, а, как вы
Я сомневаюсь в том, что уничтожить придется десятки или сотни лиц. Как мне кажется, круг убитых может быть ограничен Советом Директоров и вице-президентами картеля. Самое, пожалуй, большее — восемь человек.
— И, — горячо поддержал его Пэмброук, — эти восьмеро, высшие администраторы Карпа, являются преступниками де-факто: они собрались и организовали заговор против законного правительства. Их следует рассматривать наравне с сыновьями Иова. С этим Бертольдом Гольцом.
Несмотря на то, что они одевают галстуки-бабочки каждый вечер и пьют изысканные вина, а не маршируют по улицам и не спят в трущобах.
— Позвольте мне заметить, — сухо произнесла Николь, — что все мы де-факто являемся преступниками. Потому что вся наша власть — как вы сами подчеркнули, зиждется на тотальном обмане. И притом огромнейшего масштаба.
— Но наше правительство законно — сказал Гарт. — Независимо от того, с помощью ли мошенничества или какого-либо иного способа оно пришло к власти. И этот так называемый «тотальный обман» совершен в высших интересах всего народа. Мы пошли на него совсем не для того, чтобы подвергнуть хоть кого-нибудь эксплуатации — в отлично от картельной системы, которая именно с этого и живет! Нашей целью вовсе не является насытиться кровью за счет кого-либо другого.
По крайней мере, отметила про себя Николь, это то, в чем мы пытаемся убедить себя сами.
— поговорив только что с главным прокурором, — почтительно произнес Пэмброук, — я знаю теперь, какие чувства вызывает у него все более растущее влияние картелей. У Эйнштейна такое ощущение, что им обязательно нужно укоротить руки. Это очень существенно.
— Возможно, — сказала Николь. — У вас просто выработалась переоценка значения картелей. Я не могу этого сказать о себе. Нам, наверное, следовательно бы подождать денек-другой, когда среди нас будет Герман Геринг, и мы сможем проконсультироваться с ним по данному вопросу.
Теперь оба мужчины глядели на нее, широко разинув рты.
— Это я так, пошутила, — сказала она.
Но не покривила ли она при этом душой? В этом она и сама не могла разобраться.
— А ведь в конце-то концов именно Геринг, — сказала она, — основал гестапо.
— Я бы никогда не смог одобрить этого, — высокомерно заявил Пэмброук.
— Но не вы определяете политическую линию нашего правительства, напомнила ему Николь. — Формально этим должен заниматься Руди. То есть я. Я могу принудить вас действовать от моего имени по данному вопросу. И вы станете это делать — если, разумеется, не предпочтете присоединиться к сыновьям Иова и маршировать в их рядах, швыряя булыжники и скандируя лозунги.
И Гарт Макри, и Пэмброук чувствовали при этом себя весьма неуютно.
Они были крайне недовольным таким поворотом беседы.
— Не пугайтесь раньше времени, — попыталась успокоить их Николь. — Вы понимаете, что является подлинной основой политической власти?
— Я надеюсь, — произнес Пэмброук, — что вы не заблуждаетесь, когда говорите о том, что вам удастся справиться с Герингом. Признаюсь, я изрядно напуган этим экспериментом с прошлым. Вы можете этим отворить опасные шлюзы. Геринг далеко не клоун.
— Я прекрасно осознаю это, — сказала Николь. — Только вот не позволяйте себе вольность давать мне советы, мистер Пэмброук. Не такая у вас должность.
Пэмброук покраснел, молчал какое-то время, затем произнес тихо:
— Извините меня. А теперь, если у вас нет возражений, миссис Тибо, мне бы хотелось поднять перед вами еще один вопрос. Речь идет о единственном оставшемся психоаналитике, ныне еще практикующем на всей территории СШЕА. О докторе Эгоне Сапербе. В объяснении причин НП, по которым ему позволено…
— Я не желаю ничего об этом слышать, — сказала Николь. — Я только хочу, чтобы вы занимались своим делом. Да будет вам известно, я с самого начала не одобряла Акт Макферсона. Поэтому вы вряд ли можете от меня ожидать, что я стану возражать, если он не будет в полной мере выполняться.
— Пациент, о котором идет речь…
— Пожалуйста, — довольно резко оборвала его Николь.
Пэмброук послушно пожал плечами, выражение его лица осталось бесстрастным.
Глава 8
Как только они отправились в конференц-зал на первом этаже дома «Авраам Линкольн», Ян Дункан, хвостом волочась за Элом Миллером, увидел плоское, трусливо удиравшее с их дороги марсианское существо, так называемую папоолу. Он тут же резко остановился.
— Это ты привел ее сюда?
— Ничего ты не понимаешь, — произнес Эл. — Разве нам не нужно обязательно добиться успеха?
Немного поразмыслив, Ян произнес:
— Но не таким путем.
Он все понял. Папоола овладеет умами и чувствами собравшихся, как это удается ей делать с прохожими. Она окажет экстрасенсорное воздействие на них, подталкивая их к благоприятному решению. Что вполне согласовывалось с моральными принципами продавца полуразвалившимися летательными аппаратами, сущими драндулетами, как их величали в народе, а стоянки их — «притонами драндулетов». Для Эла это было совершенно естественной нормой поведения, сообразил Ян. Если им не удастся добиться успеха виртуозной игрой на кувшинах, они обеспечат благоприятный для себя результат конкурса с помощью папоолы.
— Неужели ты сам себе наихудший враг? — оживленно жестикулируя, прошептал Эл. — Это просто маленькая хитрость, характерная для торговой рекламы. К такой рекламе прибегают вот уже целое столетие — это древний, вполне респектабельный метод привлечения общественного мнения в нужную для себя сторону. Я вот что хочу сказать: давай смотреть фактам в лицо, мы уже очень давно не практиковались в игре на кувшинах.
Он притронулся к пульту управления у себя на поясе, и папоола поспешила вперед, чтобы нагнать их. Эл еще раз что-то сделал у себя на поясе…